Рамсей Кларк: «Уважать законы правосудия»

Бывший министр юстиции США отвергает американскую силовую политику

Получить интервью у Рамсея Кларка не легче, чем у президента: его время расписано по минутам. На день, неделю, месяц, год. Плюс непредвиденные события и обстоятельства.

Он родился в Далласе в 1927 г. Воевал в Корее. Затем — универ­ситет в Техасе, в Чикаго, работа юриста. В 34 года он — помощник министра юстиции в администрации Кеннеди, в 40 — министр юсти­ции в администрации Джонсона. Ушел в отставку в знак протеста против войны во Вьетнаме, куда вылетел для сбора документов об американских бомбардировках и жертвах среди мирного населения. То, что он там увидел, настолько потрясло его, что с тех пор жизнь Кларка — это беспрерывная череда правозащитных процессов, про­тестов и выступлений. Рамсей Кларк побывал в Ираке, Югославии, Палестине, Восточном Тиморе, Никарагуа, Панаме, у повстанцев в Колумбии. В 70-е гг. выступал с обвинением против режима Пиноче­та в Чили. Создал организацию «Медицина для Ирака». В Нью-Йор­ке открывал трибунал «Анти-НАТО», расследующий преступления правительства США и их союзников против иракского народа.

Он был в Югославии в дни бомбардировок — документировал их последствия. Делегация созданного им Международного центра дей­ствия доставляла в Югославию медикаменты, занималась сбором фактов и документов, которые затем вошли в книгу «НАТО на Балка­нах». Позже, в дни выдачи президента Югославии Милошевича Га­агскому трибуналу, Кларк выступал перед народом на площади в Белграде, пытаясь помешать сделке между США и новым правитель­ством Югославии. Ныне Рамсей Кларк является юридическим кон­сультантом Милошевича.

— Что происходило в Югославии во время бомбардировок, что вам больше всего запомнилось?

— Люди стояли на мостах, вызывая огонь на себя. Люди тысяча­ми собирались в скверах и пели: «Бомбите!.. Если осмелитесь!»

Потом доведенная до предела истощения Югославия капитули­ровала...

Я оптимист. Но, узнав о выдаче президента Милошевича Гаагс­кому трибуналу, я ощутил, что впервые за всю мою жизнь теряю оп­тимизм. Однако, когда я увидел десятки тысяч разгневанных демон­странтов с флагами, мой оптимизм воскрес, и я подумал: «Эти люди преодолеют и это!»

Коштуница сказал мне, что «когда-нибудь обязательно напишет книгу о незаконности Гаагского трибунала». Я его отговаривать не стал. Помолчав, он добавил: «Мы стараемся выжить... как-то». — «Вы­жить? Физиологически это вполне возможно. Но вы же понимаете, что ни Югославии, ни Сербии больше нет?» — сказал я. «Я согласен с вами, — ответил Коштуница. — Для этого нужна... честь».

— Сейчас уже редко говорят о Милошевиче, о Гаагском суде. Столько событий: 11 сентября, Афганистан, Пакистан и Индия... Но суд в Гааге все-таки состоится. И он задуман не как разовая акция. Ведь так?

— Этот трибунал был сформирован Вашингтоном в самый разгар войны в Югославии. Это стало реальной угрозой правосудию. Тогда, в 1992 году, я написал протест, который после отклонения его феде­ральным судом был представлен на рассмотрение Верховного суда Соединенных Штатов. Протест был мотивирован нарушением нор­мы Конституции США о разделении властей: закон запрещает рас­смотрение судом дел, касающихся политических разногласий.

Создавая трибунал в Гааге, правительство США игнорировало не только свою собственную Конституцию, но и Устав Организации Объединенных Наций. Нигде в нем вы не найдете ни слова о допус­тимости формирования какого-либо «международного криминального суда» в результате политического конфликта или, что еще хуже, в результате войны. Поэтому трибунал в Гааге незаконен. И попытка соотнести его с Нюрнбергским процессом над нацистской Германи­ей — не более чем пропаганда.

Устав Нюрнбергского трибунала был разработан и утвержден 25 октября 1945 года, за месяц до того, как Устав ООН должен был всту­пить в силу. Страны, объединяющиеся в Организацию Объединен­ных Наций, поставили тогда условие: «Устав будущего Трибунала существует самостоятельно и к Уставу Организации Объединенных Наций никакого отношения иметь не будет». Таким образом, Нюрн­бергский военный трибунал действовал независимо, и давление по­литических сил извне на его решения было исключено. Это первое.

Второе. Нюрнбергский суд был инициативой четырех наций. В формировании же трибунала в Гааге принимала участие одна и толь­ко одна страна — Соединенные Штаты Америки.

Факт функционирования Гаагского трибунала, созданного при участии ООН, открывает еще большие возможности для США в про­ведении в жизнь любого силового закона, невзирая ни на какие меж­дународные нормы правосудия. И Генеральная Ассамблея ООН, и Совет Безопасности это понимали, но у них не было и нет ни мужества, ни достаточной независимости, чтобы выступить против этого.

Для США нет ничего необычного в уничтожении неугодных пре­зидентов. Мир получил Мобуту потому, что мы убили Лумумбу, и мир получил Пиночета после того, как мы убили Альенде. И так далее. С этим сценарием мир знаком давно. А вот продажа президента за деньги, чтобы получить продовольствие, — такого прецедента в исто­рии еще не было.

В течение войны было совершено несколько попыток убить пре­зидента Югославии. Можете не сомневаться в этом: я лично видел его дом, сравненный с землей после прямого попадания в него «ум­ной» бомбы.

Два его офиса были уничтожены таким же способом. Потом по­пытались нанять убийцу, пообещав 5 миллионов долларов за голову Милошевича. Не получилось. Тогда — суд в Гааге.

Долгие годы злоупотребления своей силой привели нас к полно­му разрушению всей судебной системы. И теперь мы снова должны учиться уважать законы. Преступления США в войне с Югославией документированы, так что есть надежда, что появится истинный меж­дународный орган правосудия и правительство США будет призвано к ответу и осуждено в соответствии с международным законом.

Мы уничтожили Югославию только потому, что она являлась пос­ледним островом социализма в Европе. Мы годами снабжали ору­жием и деньгами бен Ладена — до тех пор, пока не пал Советский Союз. Теперь мы знаем, что делать с Дагестаном и шестью бывшими советскими республиками, где живут мусульмане, в случае конфлик­та с Россией.

Если мы добились успеха в Боснии, то почему нам не должно повезти с Чечней? Стратегия та же: мусульмане против славян...

Сегодня нам говорят о двух источниках угроз для безопасности США. Первая — это то, что осталось от двух войн (Второй мировой и холодной): Куба, Северная Корея и — до недавнего времени — Юго­славия. Вторая — «исламские фундаменталисты». Что такое «фунда­менталисты», никто не знает.

Славяне — самая многочисленная этническая группа в Европе: их 300 миллионов. Мусульман же на всем земном шаре не более полутора миллиардов. Часть нашей стратегии — это сделать так, что­бы эти «угрозы нашей безопасности» воевали между собой до той поры, пока не уничтожат друг друга. Так, в Косово сейчас происходят ежедневные нападения мусульман на сербов. Еще один, новый очаг войны — Македония.

Выход из этого безумия я вижу только в народном единении. В противном случае мы все обречены на «выживание».

Я верю в народ. В своем единении это неодолимая сила.

Сейчас идет консолидация и вооружение Европейского союза. (Сказать откровенно, хуже НАТО быть не может ничего!) Создание европейской армии может по крайней мере способствовать установ­лению какого-то баланса. НАТО — это кулак американской экономики. Европейские банки и корпорации с этим мириться больше не хотят. Теперь и у них будет свой кулак — независимая европейская армия. Тут уже начинается «соревнование». Возможно, это начало безумия, но я надеюсь на их умение искать компромиссы.

— Кстати, о безумии. Как вы полагаете, угроза, которая навис­ла над Ираком, реальна?

— Риск удара по Ираку велик. Конгресс Соединенных Штатов уже
проголосовал по просьбе президента, предоставив ему полномочия в развертывании военных действий против Ирака: 392 — «за» и 12 - «против». Так что война с Ираком становится вполне реальной.

— 11 декабря 2001 года вы направили письмо послам и мини­страм иностранных дел стран, входящих в состав Совета Безо­пасности ООН, по поводу Ирака. Не могли бы вы изложить на­шим читателям основное его содержание?

— Спасибо вам за этот вопрос. Люди мира должны знать, что происходит, и не молчать.

По признанию Пентагона, с 17 января по 28 февраля 1991 года на Ирак было сброшено 88500 тонн бомб. Бомбардировке подверг­лись жизненно важные объекты: водоемы, склады продовольствия, промышленные комплексы, религиозные центры и просветительные учреждения.

Из-за экономических санкций Ирак потерял более чем 1,5 мил­лиона своих граждан. Более половины из них — дети, не дожившие до 5 лет. Эти санкции, утвердить которые правительство США вынуди­ло Совет Безопасности ООН, — прямое нарушение конвенции «О ге­ноциде», ибо они рассчитаны на сознательное уничтожение граж­данского населения Ирака.

Все комиссии, посещавшие Ирак по мандату ООН за последние десять лет, свидетельствовали о нечеловеческих страданиях наро­да. Наиболее бесстрашные эксперты этих комиссий высказали от­крытый протест против политики санкций и инспекций, навязанных Ираку Соединенными Штатами. Даже программу «Нефть за продо­вольствие», принятую ООН только в конце 1996 года, после между­народного протеста против уничтожения народа путем экономичес­кого удушения, правительство США использует в целях своих поли­тических манипуляций.

Позиция Соединенных Штатов серьезно скомпрометировала такую организацию, как ООН. Совет Безопасности ООН хотя и вы­нужденно, но принял участие в преступлениях США против мира и человечества. Хотя и вынужденно, но он повинен в геноциде.

Сегодня США бомбят Ирак, когда им только заблагорассудится. При этом они вынуждены путем непрерывной пропаганды демонизировать как Саддама Хусейна, так и весь иракский народ, исполь­зуя для этого полностью зависящие от правительства США средства массовой информации.

Американская пропаганда — это пропаганда расизма, пропаган­да ненависти и лжи. Вчера это была антисербская пропаганда, се­годня она антимусульманская и так далее.

Я перечислю страны, в которых политика США после Второй мировой войны привела к дестабилизации: Корея, Вьетнам, Камбод­жа, Никарагуа, Доминиканская Республика, Филиппины, Либерия, Куба, Гватемала, Гренада, Палестина, Ливан, Иран, Сомали, Судан, Гаити, Сальвадор, Гондурас, Ангола, Хорватия, Югославия, Сьерра-Леоне, Ирак, Индонезия, Афганистан. Кто следующий? Средства массовой информации обсуждают возможные кандидатуры. Но есть ли у нас хоть один факт, уличающий Ирак в каком-либо преступле­нии против человечества на протяжении всех последних десяти лет? Можем ли мы предъявить что-либо, хотя бы отдаленно напоминаю­щее преступления Соединенных Штатов против этой страны?

Цель американской политики — установление контроля и господ­ства на Ближнем Востоке, в Персидском заливе и в Центральной Азии.

Я думаю, было бы очень важно, если бы Россия заявила про­тест. И не просто на дипломатическом уровне или в печати, но через Совет Безопасности и Генеральную Ассамблею ООН. Россия — это единственная страна, которая может стать на пути опьяненного сво­ими «успехами» наркомана, в роли которого выступают сегодня США.

— Что вы думаете о президенте России Владимире Путине?

— Невероятно сложно нам здесь, в Америке, анализировать дей­ствия российского президента и тем более делать какие-либо выво­ды: у нас нет и не может быть правдивой информации.

— Почему? Чем вы это объясните?

— Я думаю, дело в том, что Соединенные Штаты не желают слы­шать о вашей стране ничего положительного. У нас прислушиваются только к тем в России, кто продолжает настаивать на так называе­мых «реформах», направленных, как известно, на наше собствен­ное процветание и на геноцид русского народа. Вся остальная ин­формация блокируется, хотя и сохраняется в сейфах для активно думающей агентуры с высшим экономическим образованием.

Однако то, что я в состоянии проанализировать, свидетельству­ет, что в наиболее важных вопросах президент Путин действует так, как должен действовать сильный лидер, защищающий интересы сво­ей страны и своего народа. Во внешней политике, в краеугольном для США вопросе о новой американской системе ПРО, он утвержда­ет независимость России. Это говорит о том, что Россия продолжает стоять на позиции защиты мира на Земле.

На мой взгляд, действия президента Путина в международной политике — наилучший, единственно возможный выбор в обстоятель­ствах, в которые была поставлена его страна. Мне кажется, что и в своей внутренней политике ему с большим трудом, но удается посте­пенно блокировать ничем, казалось бы, уже не контролируемое рас­хищение страны и приостановить обнищание русского народа. Об­стоятельства, в которых ему надо принимать решения и действовать, — наитяжелейшие. И в этих обстоятельствах он определенно ведет себя как сильный и надежный лидер.

В вопросе о НАТО он занимает очень умную позицию, объявляя эту гангстерскую машину «соратником и другом» России и тем са­мым нейтрализуя НАТО хотя бы на какое-то время. России нужно время, чтобы встать на ноги и сориентироваться в происходящем.

— А союз с Соединенными Штатами в «новой войне с терро­ризмом»? Вы думаете, что это тоже умная игра, выигрыш для России?

— Нет, я так не думаю. Позиция президента Российской Федера­ции в этом вопросе меня тревожит, ибо я вижу, что здесь он попал в расставленную для него ловушку: понимание и устранение истин­ных причин катастрофы, которую переживает Россия, откладывает­ся в связи с межнациональными войнами внутри страны, а теперь и за ее пределами. Это — изобретение такой расистской страны, как США, для стран с многонациональным населением, например, Юго­славии и России. Ведь это официальная позиция Вашингтона: «Пусть они сами себя перебьют». «Этнические чистки» — трагедия Югосла­вии — обернулись теперь против ее славянского населения. Соеди­ненным Штатам удалось оторвать от России шесть бывших респуб­лик Советского Союза, со всеми их природными богатствами. В ре­зультате этой политики национальной ненависти под удар было по­ставлено огромное число русских, проживающих на территории этих бывших республик.

Российская Федерация теперь союзник США и будет вместе с ними воевать «против ислама». Однако союзничество с США — это очень большая опасность для Российской Федерации. Оно может привести к конфронтации россиян с сопредельными мусульманскими странами и с мусульманами, которые живут в самой России. Что подтвердит «правильность» политики Вашингтона («пусть они сами себя перебьют») и окажет неоценимую помощь США в их геополити­ческой агрессии.

Поэтому сегодня России, как мне представляется, надо предпри­нять невероятные усилия для того, чтобы вернуть дружбу и доверие мусульман.

— Как вы считаете, сохранит ли Россия суверенность и неза­висимость?

— Я верю, что да. Может быть, правильнее было бы сказать: я надеюсь... Я бывал в России много раз. Русский народ обладает ве­ликой силой. И его воля к независимости в истории человечества
аналогов не знает.

...На днях я был на репетиции Кировского балета в Карнеги-холле. Русская музыка! Русские музыканты!.. Какой силы эти люди! Надо слушать русскую музыку для того, чтобы понять, как велик этот на­род. Я очень люблю русскую музыку. Потому я и говорю о силе этого народа...

Я думаю, что вряд ли люди на Западе понимают, до какой степе­ни нищеты и унижения доведен этот народ. Это должно было бы вызвать ужас у нас, а не ликование по поводу «успеха» той травли, которую мы ведем против России с начала прошлого столетия!

Но народ поднимается. Это я наблюдаю с большой радостью. Я вижу прозрение, я наблюдаю растущее движение в сторону созда­ния более крупной федерации — то есть воссоздания того, что было так безответственно порушено. Страна постепенно преодолевает пораженческое состояние, в котором она так уязвима.

Иностранный капитал, экономическая агрессия не принесли ни одной стране ничего, кроме постепенного и полного обнищания, пол­ной зависимости от этого капитала.

Полагаю, что период экономической рецессии, прогрессирующей теперь в международном масштабе, несомненно, поможет Российс­кой Федерации вновь обрести себя. Почему? Да потому что эконо­мика России не зависит от тех искусственных факторов, на которых зиждется экономика США или Японии, к примеру. А восстановление разрушенной экономики России — это залог ее возрождения, в кото­рое, как я сказал, я верю. Или — хочу надеяться...

— Когда США бомбили Сербию, часто можно было услышать: «Россия — следующая!» Возможна ли война между США и Росси­ ей?

— Не думаю. Но возможны сотни так называемых «малых войн»,
которые будут держать нас под постоянной угрозой той самой, атом ной. С приходом авиационной суперсилы характер войны меняется. Убийство с воздуха беззащитного населения или вооруженного про­тивника (который в данном случае оказывается таким же беззащит­ным) — это то «новое лицо» войны, которым США сегодня так гордят­ся. Никто в Соединенных Штатах не утруждает себя подсчетом мир­ных жителей, убитых в результате подобных бомбардировок. И ар­мия США воюет «без потерь»... Стыдно, но зато «выгодно»!

Я думаю, что мир сегодня очень нуждается в сильной и незави­симой России, ибо русский народ — единственный, который в состоя­нии сдержать это упоение убийством, длящееся в США с момента окончания холодной войны. Холодная война не мешала Вашингтону совершать чудовищные преступления против человечества, но силь­ный Советский Союз удерживал США от крупномасштабных актов агрессии.

Теперь же все стало «можно»: менять неугодные правительства, устраивать покушения на президентов, можно бомбить все, что дви­жется, можно вооружать Израиль для уничтожения палестинцев и обвинять Арафата в «терроризме»...

Россия — единственная нация, способная на предотвращение раскручивающегося сюжета геноцида.

Народ Китая не в состоянии сыграть эту роль. Китайский народ попал в другую ловушку — соревнования за экономическую мощь. Что — если повезет — ведет к мечте о супердержавности. Что, в свою оче­редь, должно будет продолжить политику Соединенных Штатов по уничтожению малых и беззащитных наций с целью их эксплуатации.

Поэтому я лично верю (или хочу надеяться), что народ России — в силу его интернационального мышления и исторического прошло­го, — обретя себя, сможет стать для США сдерживающим центром, и это благотворно отразится на состоянии всего мира.

— Хотелось бы коснуться такой темы, как глобализм и анти­глобалисты.

— Это определенно, что идет атака на глобализацию. Люди нача­ли понимать, что глобализация смертельна для их культур. И им не хочется менять то, что создавалось человечеством тысячелетиями,
на уличные тележки с гамбургерами.

Недавно я слышал от одного комментатора, защищавшего идею разработки нефти на Аляске: «Называя этот процесс «исследовани­ем», вы даете мне понять, что вы — его сторонник, а если вы говорите о «бурении нефтяных скважин» — ясно, что вы против». Как Соеди­ненным Штатам, которым принадлежат 75% средств в МВФ и ВТ, еще назвать экономическую атаку на чужие земли и на народы, которые еще не успели перекопать и искорежить эти свои земли, богатые природными ресурсами? Старый термин «колонизация» может не по­нравиться, особенно тем народам, которые уже неоднократно «глобализировались» в целях совершенствования цивилизации. Глоба­лизация — это эвфемизм, и не более того. Против лжи, которая за ним стоит, должен был возникнуть протест. И — к изумлению уставшего мира — тысячные демонстрации против глобализации вывели на ули­цы в основном молодых людей нового поколения. Я рад их массово­му появлению: это говорит о здоровой природе человека.

Глобализация не имеет никакой другой мотивировки, кроме при­были. Сегодня, в условиях падения экономических показателей в США, война, по возможности крупномасштабная, становится все бо­лее необходимой для пошатнувшейся американской экономики. И для этого лучше, чем «борьба с терроризмом», ничего придумать нельзя. Это одна сторона медали.

С другой стороны, пока эта война не окончена, рецессия тормо­зит глобализацию. Не говоря уже о том, что Соединенным Штатам придется терроризировать не только внешнего врага, но и собствен­ное население, граждан Америки. Недавно «Нью-Йорк тайме» опуб­ликовала статью под заголовком «Стране нужны тюрьмы». Оказыва­ется, нам не нужны ни школы, ни больницы. Зато заключенных будет уже не два миллиона, которые мы имеем сегодня, а больше... Это при том, что у нас до рецессии 48% граждан не имели доступа к ме­дицинскому обслуживанию, а из выпускников наших школ какой-то процент не может, как оказалось, ни читать, ни писать.

Наша задача — объяснять людям, что такое на самом деле гло­бализация. Это отказ от национальной независимости. Это отказ народов от их культур, которые формировались в течение многих тысячелетий. Это отказ нашим детям в возможности построить свою жизнь на уровне экономической достаточности.

И если мир еще не усвоил это на примере всех стран Латинской Америки, Африки, малых и больших островов Западного и Восточ­ного полушарий, народы которых гибнут в борьбе против столетней глобализации их земель и культур; если атака на славянское населе­ние Балкан и на мусульманский народ Ирака, бомбардировки иракс­ких детей и голод детей Афганистана еще не вызывают в нас здоро­вого гнева, тогда и в самом деле мы должны быть раздавлены за нашу полную безответственность.

Но я оптимист. И я вижу, что все больше протестуют против гло­бализации защитники окружающей среды, фермеры, религиозные лидеры, студенты, школьники, рабочие комитеты, общественные организации... Это — восстание.

— Вы верите, что это восстание не будет подавляться самым жесточайшим образом? «Стране нужны тюрьмы»...

— Я пока не могу сказать, что движение против глобализации об­рело силу, способную противостоять жестокости апологетов глоба­лизма. Но я уверен, что оно уже вышло из-под контроля и при таком благоприятном стечении обстоятельств, как кризис на рынках, суме­ет консолидироваться.