«Бархатная контрреволюция» (о социально-политической ситуации в стране)

Гопко В. В.

«Бархатная контрреволюция»
(о социально-политической ситуации в стране)

Аннотация: В статье анализируется социально-политическая ситуация, сложившаяся в стране в течение последних лет; рассматривается состояние институциализированной свободы как основного социально-политического условия формирования среднего класса; критически оценивается современная система власти; обосновывается вывод о реставрации в стране административно-командной системы на рыночной основе.

Ключевые слова: институциализированная свобода, система власти, монополизм, общественное сознание, пассивный кратоцентризм, административно-командная система.

Abstract: In the article the sociopolitical situation, which has developed in Russia for the last few years, is being analyzed. The author considers the plight of the organized freedom as the main sociopolitical condition of middle-class formation. The contemporary system of the power is critically estimated. The conclusion about a kind of restoration of command system on a market basis in the country is proved.

Keywords: institutionalized independence, system of authority, monopolism, social consciousness, passive cratocentrism, command economy.

Оговоримся, что слово «контрреволюция» не несет в себе ни отрицательного, ни положительного смысла. Если события, происходившие в нашей стране с 1985 по 2000 год, можно назвать революцией (коренной ломкой), то контрреволюция — это действия власти, совершенные ею в течение последних семи лет и внесшие существенные изменения в политическую ситуацию и расстановку политических сил в стране. Цель этих действий — стабилизация упомянутой ситуации и, прежде всего, ситуации на верхних этажах власти, с которых осуществляется управление обитателями этажей нижних. Достижение этой цели стало итогом важных социально-политических изменений: во-первых, — завершения (в основном) формирования новых «элит», экономически и политически заинтересованных в замедлении или полной остановке процесса реформ в целях закрепления результатов коренной ломки советской коммунистической системы (чтобы иметь возможность спокойно присваивать ее плоды), во-вторых, — реставрации элементов старой, как ее называли — административно-командной, системы. О том, какая часть общества с наибольшим успехом сумела воспользоваться всеми этими подвижками, хорошо известно (Nomina sunt odiosa). Что касается остальной части общества, то результаты произошедших изменений для некоторых его слоев оказались вполне приемлемыми, для других — терпимыми, для третьих — трудно выносимыми. То есть, основания для жесткой и резкой критики власти сохраняются, хотя, надо признать, что нередко стремление к критике не позволяет увидеть то, что заслуживает не осуждения, но одобрения. Если об этом не забывать, то приходится констатировать, что ситуация в стране по сравнению с девяностыми годами, когда огнестрельное и иное оружие было для многих инструментом добывания материальных благ, несмотря на кризис, несколько улучшилась. Она, безусловно, не столь хороша, какой видится, скажем, с высоты поста спикера Госдумы, но некоторое улучшение для некоторых слоев общества все же наступило. Тем не менее, о подъеме общественного настроения говорить рано. Между тем, представляется весьма важным то, как человек настроен на настоящее и будущее, живет ли он с удовольствием или с горечью в душе, превозмогая усталость, «тянет лямку». Хорошее настроение граждан поддерживается не только и не столько многочисленными праздниками, поздравлениями президентов и их же назойливыми заявлениями о величии страны, но, прежде всего, извините за банальность, условиями жизни. С настроений и хотелось бы начать.

Н. Е. Тихонова, проводившая социологические исследования, пришла к убедительно обоснованному выводу, «что ни переход к рыночной экономике сам по себе, ни социализация в новых условиях поколений, родившихся в годы “перестройки” и реформ, не привели к разрушению традиционалистского по сути экономического сознания. Более того, последние годы продемонстрировали скорее своего рода ренессанс этой модели». Кроме того: «Этакратическая модель развития с характерной для нее сращенностью власти и собственности по-прежнему остается в России нормой общественного сознания»[1].

Возникает закономерный вопрос: почему в условиях коренным образом изменившейся экономики не меняется, или почти не меняется, общественное сознание? Бесспорным представляется утверждение, ставшее общим местом, что одной из основных причин инертности сознания является то, что большинство россиян не почувствовало на себе позитивности результатов проводившихся реформ, которые носили грабительский характер. В наши дни молодежь столкнулась, практически, с тем же: люди власти, проводя реформы и осуществляя различные программы, ставят перед собой, прежде всего, задачу личного обогащения, а не общественного блага. Таким образом, сознание многих не меняется постольку, поскольку не изменились, а для многих даже ухудшились, условия их бытия. Причем речь идет не столько об изменении материального положения, сколько о том, что не было создано условий для проявления личной созидательной активности, которую можно было бы направить на полезную для общества деятельность и которая могла бы приносить человеку не только моральное удовлетворение, но и хорошие деньги.

Кроме того, настроение зависит от многих, хорошо всем известных обстоятельств, не последнее место среди которых занимает признание человеком того, что он свободен. Здесь не место для дискуссий о свободе, поэтому выразимся проще: одним из условий хорошего настроения человека является осознание того, что он — не пешка, которую кто-то передвигает куда захочет и когда захочет или оставляет пылиться на своей клетке. (Давно, впрочем, замечено, что далеко не все задумываются о личной свободе, а немалое количество людей к свободе равнодушно, и разговоры о ней им не интересны. Достаточным источником прекрасного настроения для них является тесная дружба с хорошими вещами, обильной едой и определенного рода напитками. Но речь пойдет не о таких «гражданах»).

И все же подлинное благополучие общества зависит от количества в нем свободных личностей, но личностей дисциплинированных, стремящихся к созидательному труду. Такие личности и должны составлять средний класс страны. Думается, что, наряду с высшим образованием и определенным уровнем доходов, желание дисциплинированной свободы и стремление к созиданию и являются важнейшими качествами среднего класса, о формировании которого в нашей стране так много говорилось в течение последних лет. Свободомыслие и свободоговорение, откровенное и постоянно критическое отношение к власти, но не критиканствующее, а конструктивное — вот основной социально-политический признак среднего класса. Свобода — это условие, необходимое для «массового творчества» среднего класса. Свобода создает условия для перманентного выхода разума за границы достигнутого. Этот выход, если он происходит в масштабах значительной части социума и направлен на созидание, — является важнейшим условием максимально возможного темпа развития страны. Творчество — экономическое, политическое, социальное, культурное — помимо разнообразных конкретных продуктов, рождает новую, свежую информацию, которая, как известно, является мощнейшим двигателем современного общества.

Расширению рядов среднего класса можно способствовать, создавая благоприятные для этого экономические и политические условия — то есть условия, необходимые для реализации свободы, — а можно препятствовать, свободу подавляя.

Таким образом, продуктивность современной власти и, следовательно, полезность, определяется, среди прочего, ее способностью воспроизводить в обществе свободу, то есть создавать в стране благоприятные условия для деятельности свободных людей.

Речь идет о свободе организованной, то есть — институциализированной, о свободе, которая воспроизводится в обществе независимо от имен и фамилий президентов, спикеров и премьеров. Это достигается хорошо всем известными «простыми» способами: в экономике не должно быть монополизма, формы и размеры собственности должны быть разнообразны; в политической сфере не должно быть произвола и всевластия одной политической силы, как бы она себя ни называла; в области массовой культуры также не должно быть монополизации ее различных, влияющих на общественное сознание, сфер. Все это должно обеспечивать разнообразие и сложность структуры общества, создавая условие для его свободного развития.

Что создано в реальности?

В сфере экономики сложилась олигархическая система, и удары по отдельным монополистам нисколько ее не изменяют.

В политической сфере усилиями чиновничества, не отягощенного ни интеллектом, ни совестью, восстановлена однопартийная система, то есть, сформирован монополизм одной партии.

В сфере культуры мы видим тот же монополизм столичных «культурных» группировок в областях художественной массовой культуры и средств массовой информации. Художественная культура оказывает на человека программирующее влияние и, таким образом, воздействует на процессы конструирования реальности. Современное массовое киноискусство заполнилось «мыльными операми» с детективным сюжетом. В пене этих опер мелькают негодяи — в обязательном порядке очень богатые — и честные борцы за справедливость (иногда — тоже не бедные). Последние в конечном итоге побеждают, что в реальности совершенно невозможно, и все это понимают. Российская художественная массовая культура не способна, за редким исключением, формировать влиятельное общественное мнение, она — в лучшем случае — играет роль отвлекающей погремушки.

В социальной сфере мы наблюдаем результат воздействия ситуации, сложившейся в трех сферах, о которых говорилось выше: сформировался класс, но отнюдь не средний, а некий класс-конгломерат, имеющий монопольное право на более высокий, чем остальная часть общества, жизненный уровень.

Результат этого четвероякого монополизма полностью подтверждает давно известный тезис: там, где складывается монополия, начинается деградация.

Показательным примером этой деградации как одной из причин, тормозящей социальное развитие страны, является, на наш взгляд, правовая ситуация в стране, которую вполне можно охарактеризовать как ситуацию, извините за грубость, «правового идиотизма». Порождена она союзом политических и экономических «игроков», так называемых «серьезных людей», полностью подчинивших себе юстицию. Ситуация эта замечательна двумя перевернутыми противоположностями. Первая заключается в том, что так называемые органы защиты правопорядка защищают силы, которые этот правопорядок успешно разрушают, а вторая — в том, что эти органы активно противодействуют всем попыткам здоровых сил установить порядок. Попустительство и безнаказанность выдаются за демократический, взвешенный и гуманный юридический подход к правонарушителям в европейском стиле, а преследование тех, кто оказал преступникам сопротивление, преподносится как справедливый карающий меч демократии. В итоге вор, укравший миллионы, давится от икры и смеха, а порядочный человек, дерзнувший постоять за свою честь и честь своих близких, в худшем случае давится тюремной баландой, а в лучшем — страдает от унижения и сознания бессилия что-либо изменить в своей стране. Ярким, но далеко не единственным примером, подтверждающим сказанное, является коррупция, которая стала неотъемлемым, масштабным и «естественным» элементом социально-экономического и политического состояния страны, «неизбежным» способом распределения доходов, предоплаты и расчетов за оказанные услуги, и с которой, как представляется, бороться просто некому, так как большая часть управленцев и значительная часть населения страны считает коррупцию нормой. Другой, не менее убедительный пример, характеризующий упомянутую ситуацию, — рейдерские захваты собственности, с которыми органы правопорядка ничего поделать то ли не могут, то ли не хотят.

Причины такой эпидемической ситуации известны: в стране сформировались нефтегазовые «элиты» компрадорского характера; эти «элиты» — результат формирования самоорганизующейся, а значит — и самовоспроизводящейся, системы, основными компонентами которой стали: криминальные образования различных уровней, остатки старого государственно-партийно-комсомольского аппарата (конкретные лица из состава этого аппарата уходят естественным путем, но они успевают передать своим приемникам партийно-бюрократический стиль управления, образ жизни и мысли), верхушек УВД, прокуратур, судов.

Эта система обладает двумя сущностными характеристиками: во-первых, она ясно видит свою цель — деньги, и никакой логикой, никакими увещеваниями от этой простой, понятной, плодотворной и осязаемой цели ее не отвратить; во-вторых, — для достижения этой цели система способна пойти на все, вплоть до уничтожения любых конкурентов в любом количестве, любым способом. Система не признает никаких законов и никакого права, если они не способствуют достижению ее «великой» цели.

И система, понимая, что в случае политической активизации масс по причине их недовольства нищетой и несправедливостью она может потерять многое, пошла на реставрацию, если и не тоталитарной, то, по крайней мере, авторитарной политической власти. Система быстро поняла, что наше общество, воспитанное на патернализме, опять ожидает заботы от «верхов» и по-прежнему не способно оказывать на власть каждодневное давление. Система поняла также, что после дикой нищеты многие радуются прибавкам к пенсиям и зарплатам в суммах, равным «целым» двумстам или даже двумстам пятидесяти рублям!

Системе удалось в короткие сроки реставрировать в значительной части общества культовое сознание, при котором основную черту массовой политической культуры можно охарактеризовать как пассивный кратоцентризм. Основными составляющими такой культуры являются:

1) ожидание исключительно от власти усилий, направленных на улучшение качества жизни;

2) пассивная политическая позиция большей части населения;

3) ориентация на преходящие ценности, прежде всего, на гедонистические удовольствия (среди которых не последнее место занимает чревоугодие), примитивные развлечения, изживание жизни, упокоенной пивными парами.

4) искреннее убеждение управляющих и значительной части управляемых в том, что начальственное положение человека освобождает его от обязанности неукоснительно соблюдать законы.

Кратоцентристская политическая позиция масс очень удобна для партии, захватившей власть в стране. Она (позиция) подобна разогретому пластилину, из которого можно лепить все, что угодно и когда угодно. В тридцатые годы минувшего века пластилиновая позиция масс позволяла менять их симпатии на антипатии с поразительной скоростью: толпа, еще вчера восторгавшаяся непобедимыми маршалами — героями гражданской войны, узнав сегодня из газет и радиосообщений о том, что некоторые из героев — ловко замаскировавшиеся «агенты империализма», безоглядно верила этому и с праведным негодованием скандировала на митингах и демонстрациях: «Смерть им! Смерть им!». Сегодня мы видим, что партия власти поставила себя, практически, вне критики со стороны оппозиции. Критика, конечно, ведется, но оппозицию не подпускают к микрофонам. Между тем, одним из условий успешности политической деятельности всей системы власти является, как известно, постоянное воздействие на нее потока критики, включающего в себя указания альтернативных путей развития. Поскольку «Единая Россия» и ее лидер объявлены великими (безусловно, это делается более тонко, чем навязывалось возвеличивание Сталина, но все же весьма заметно), то и страна, которую они ведут к еще лучшей жизни, тоже, конечно, великая. А в великой стране не может быть проблем, пачкающих блестящий мундир величия. Нет, о проблемах, конечно, говорить можно, но говорить как о чем-то преходящем и второстепенном, как о задачах, которые очень скоро будут решены, но главное, при этом, — не называть конкретных творцов этих проблем, а желательно ссылаться на так называемые «объективные причины» (кризис, например).

Кроме того, в условиях политического монополизма отношения между членами различных управленческих структур (как внутри этих структур, так и между представителями различных структур) выдвигаются по степени важности на первое место, отодвигая заботу о результативности работы на задний план. Но это носит скрытый характер, а для публики сохраняются многочисленные мероприятия: конференции, собрания, совещания, интервью и т. п. Проблема эффективности подменяется проблемой эффектности.

Если попытаться упрощенно классифицировать состав российского социума, то в обществе можно выделить четыре основных общественных слоя, принимая за основу деления экономическое положение, которое, как представляется, практически, совпадает с местом этих слоев в структуре власти или наличием связей с нею:

• во-первых, — это пирамида власти, вершина которой находится в столице, а «склоны» и «основание» населяет региональное и местное чиновничество, которое и составляет основные силы «Единой России», каковая их (чиновников) и представляет;
• во-вторых, — это средний класс, начавший, но так и не завершивший, да толком и не продолживший своего формирования и составляющий весьма небольшой процент населения (власть называет 20 %, учитывая лишь один признак среднего класса — уровень потребления, что совершенно некорректно, поскольку в этом случае в состав среднего класса надо включать и удачливых грабителей, так сказать, «работников ножа и топора», и уж тем более — элитных проституток)[2].
• в-третьих, — это представители разных профессий, которых объединяет уровень доходов, находящихся, если можно так выразиться, на верхней границе бедности и которые совершенно разобщены и не могут себя четко идентифицировать с каким-либо классом или с какой-либо социальной группой;
• в-четвертых, — это слои населения, живущие в нищете.

Таковы некоторые обстоятельства, на фоне и под влиянием которых, осуществляется социальное развитие страны. Каковы вероятные тенденции и перспективы этого развития?

О них говорить весьма сложно, поскольку пути нормального развития, как представляется, надежно перекрыты. Чем?

Прежде всего, — реставрацией авторитарной власти, которая включает в себя: 1) политическую партию, захватившую власть в стране и быстро сформировавшую властные структуры, эту власть удерживающую; 2) лидеров этой партии, поверивших в то, что без них страна и в самом деле не сможет развиваться динамично; 3) структуры, обслуживающие притязания партии на постоянное присутствие у государственного руля, в состав которых входит подавляющая часть СМИ, а в качестве проверенных агентов — некоторые деятели культуры, так сказать, «потомственные постельничьи».

Второе после авторитаризма обстоятельство, перекрывающее пути нормального социального развития, — разобщенность российского социума в целом. Власть декларирует свое стремление объединить население страны, но исключительно под крылом (или под лапой?) «Единой России». Предпринимаются попытки идолизации и мифологизации прошлого, как объединительного фактора, но это не может иметь успеха, поскольку идти в будущее «спиной вперед» крайне сложно. Подыскивается так называемая национальная идея. Казалось бы, чего проще? В стране столько явных проблем, что объединительные лозунги напрашиваются сами собой. Например, «Законность, созидание, справедливость». Но подобные лозунги ставят под вопрос законность пребывания у власти «Единой России» и слишком ко многому обязывают, например, бороться с коррупцией и нищетой не на словах, а на деле. Власть, похоже, пытается найти некую отвлеченную «великую идею», вроде почившей идеи коммунистической. Удивительно, что многие уважаемые ученые–обществоведы эти поиски одобряют. Ведь великие идеи требуют великих жертв. Неужели мало жертв гражданской и мировой войн, политических репрессий, техногенных и прочих катастроф?

Как представляется, условий и сил, способных действительно объединить население и, прежде всего, сформировать действенное общественное мнение, основывающееся на подлинно демократических принципах, в стране в настоящее время нет.

Третье обстоятельство, тормозящее социальное развитие страны, — ненадежность стабилизации, балансирующей, словно на канате, на сырьевом экспорте. Как только цены на нефть и газ упали, закачалась и стабилизация.

Четвертое обстоятельство — это, если можно так выразиться, политический страх, то есть страх быть наказанным властью. Страх, который, казалось, ушел навсегда, вернулся в российский социум и, похоже, вновь стал его неотъемлемой составляющей. Но страх, что совершенно очевидно, абсолютно не совместим с чувством свободы и позитивным настроением.

Итак, каковы возможные направления развития сложившейся ситуации?

Вариант первый. Долгое время будет сохраняться сложившееся положение. Его можно коротко охарактеризовать как положение «тлеющего развития», подогреваемого нефтегазовой горелкой. Богатые будут богатеть, а уровень бедности бедных будет поддерживаться примерно на достигнутом рубеже. В политической сфере продолжится игра, насыщенная поздравлениями в связи с различными юбилейными событиями и «Днями» (Днем учителя, к примеру), раскрашенная разговорами власти о свободе, величии страны, необходимости «еще больше» расширить ряды среднего класса. В юбилейно-поздравительной ситуации алкоголизация страны будет успешно развиваться. Все инициативы в стране будут исходить от власти, которая вскоре представит собой партийно-государственный монолит, громоздкий и неповоротливый. Разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную окончательно станет формальным. Коррупция, естественно, сохранится, и разговоры о ней будут звучать нередко, но с разрешения власти. Все будут понимать, что все происходящее — игра, и для того, чтобы жить — надо играть, делая вид, что все принимается за чистую монету. Демографическая ситуация по-прежнему будет характеризоваться депопуляцией. Реальные изменения в стране будут возможны только в результате реальных изменений в «верхах».

Вариант второй, являющийся модификацией первого и реально раскручивающийся. Все шло как в условиях первого варианта, но падение цен на нефть и газ «вдруг» существенно ослабило пламя упомянутой горелки и поставило под вопрос стабильность. Это может вызвать: 1) оживление оппозиции и смену власти; 2) безвластие со всеми вытекающими отсюда последствиями — ростом преступности, рэкетом, невыплатой зарплат, крахом денежной системы, забастовками; 3) окончательным установлением диктатуры «Единой России».

Вариант третий (теоретический). К власти (неважно, каким путем) приходит группа мыслящих, талантливых политиков, которые определяют своей целью проведение подлинных реформ. Они создают законодательную базу для формирования действительно свободных профсоюзов, способных отстаивать интересы трудящихся, и содействуют формированию таких профсоюзов. Они изменяют правовую ситуацию в стране, поставив юстицию с головы на ноги, что позволяет снять оковы с потенциала созидательного развития и блокировать обнаглевшую уголовщину во всех ее проявлениях. Они возвращают выборы и создают административную и политическую системы, эффективно работающие независимо от того, представители каких партий занимают те или иные посты. Они изменяют экономическое законодательство, и оно способствует созданию национальной промышленности. В развитии страны они делают упор на развитие образования, прекратив бездумное копирование зарубежных образовательных систем.

Нарисовав такую утопию, остается только вздохнуть, коротко цитируя М. А. Булгакова: «Эх…эх…».

В настоящее время становится все более заметно, как бархат контрреволюции превращается в шершавый наждак. Выборы высших эшелонов власти организуются под «Единую Россию». Причем августовские события на Кавказе укрепили единовластие этой партии, поскольку ее политику отпора агрессии (как представляется, совершенно справедливую) поддержали практически все политические силы, включая и силы оппозиционные. Ликвидация выборности глав региональной власти делает этих глав все более свободными от мнений и настроений населения, переставшего быть избирателем, и все более зависимыми от мнений и настроений господ из Москвы. Конечно, выборы в недавнем прошлом, сопровождавшиеся «черным пиаром», выглядели неприглядно и нередко были сплошным безобразием. Но власти, объявившей себя демократической, следовало бы бороться с «черным пиаром», а не с правом людей делать выбор. Таким образом, приходится констатировать факт реставрации административно-командной системы на рыночной основе. Причем неизвестно, что на что будет влиять сильнее: рыночная основа на систему или система на рыночную основу. 

Гопко Владимир Васильевич — кандидат философских наук, доцент кафедры социальной педагогики факультета психологии и педагогики Омского государственного педагогического университета. Тел.: (3812) 23-37-64 (рабочий)

Gopko Vladimir Vasilievich — a Candidate of Science (philosophy), senior lecturer of the Social Pedagogy Department of the Psychology Faculty of Omsk State Pedagogical University. Tel.: (3812) 23-37-64 (office)

E-mail: vir4855@mail.ru

[1] Тихонова Н. Е. Социокультурная модернизация в России (Опыт эмпирического анализа). Статья 1 // Общественные науки и современность. 2008. № 2. С. 23.

[2] См.: Симонян Р. Х. Средний класс в современной России: миф или реальность? // Общественные науки и современность. 2008. № 1. С. 43.