Агранат Д. Л. Гражданское общество в России: проблемы становления

Д. Л. Агранат

кандидат социологических наук, доцент,
декан юридического факультета
Московского гуманитарного университета

Гражданское общество в России: проблемы становления

В настоящее время проблематика гражданского общества является наиболее актуальной. Данная тема активно рассматривается представителями различных научных направлений: юристами, философами, социологами, политологами[1]. Однако, до настоящего времени нет четкого единого определения гражданского общества как научной категории, с одной стороны, и как реально существующей формы социальности — с другой. В этом плане существует большое поле трактовок, которые по своему содержанию достаточно противоречивы, для того, что бы стало возможным соединить их в какую либо единую парадигму.

В связи с теоретической неопределенностью, некоторой размытостью понятия гражданского общества проблемным становится рассмотрение вопросов становления гражданского общества в России. Для прояснения содержания понятия гражданского общества мы воспользуемся трактовкой, которую предлагает М. Н. Марченко[2]. Его исследовательский поиск в прояснении содержания гражданского общества был связан с непосредственной интерпретацией существующих парадигм и выделении, на основе такого исследования, наиболее типичных для большинства трактовок гражданского общества черт.

М. Н. Марченко выделяет несколько основных характеристик гражданского общества, среди которых можно выделить следующие.

Гражданское общество, по мнению М. Н. Марченко характеризуется высоким уровнем материальной обеспеченности всех без исключения членов общества и неразрывно связанный с этим высоким уровнем их общей и правовой культуры, а также соответствующим им уровень правового сознания. Автор подчеркивает непременную связь между данными категориями. Безусловно, материальная обеспеченность всех членов общества еще не выступает гарантом высокого уровня правосознания и правовой культуру. Вместе с тем, достаточное материальное благополучие членов общества является мощным фактором, способствующим ограничению девиантного поведения, а также удовлетворению повседневных потребностей личности социально — одобряемыми способами. Такая ситуация формирует благоприятную социальную среду для формирования правосознания и правовой культуры.

В этом плане материальное благополучие общества способствует протеканию институциональных процессов в обществе. Именно в таких условиях для членов общества становится возможным удовлетворение своих повседневных потребностей нормативными способами. Нередко, именно низкий уровень жизни общества способствует возникновению разногласий в ценностно-нормативной системе общества, когда удовлетворение потребностей человека посредством функционирования социальных институтов становится невозможным. В таких условиях формирование правовой культуры для индивидов становится не актуальным делом. Тезаурусные конструкции личности не принимают правовые установки в качестве своих, а наоборот актуализируют девиантные формы поведения, которые ведут к возникновению делинквентного дрейфа[3] личности. Подобная ситуация противоречит существованию гражданского общества.

В контексте рассмотрение проблематики гражданского общество такая постановка вопроса представляется нам весьма интересной, ведь именно соблюдение гражданами устоев общества, институциональных процедур деятельности позволяет говорить о гражданском обществе, определенном уровне его развития.

В этом плане для гражданского общества актуальным становится процесс правовой социализации личности.

В общем плане правовая социализация трактуется как необходимая и важная часть общей социализации и соотносится с ней как часть и целое. «Правовую социализацию можно определить как процесс приобщения индивида к социально-правовой среде, включающей познание правовых принципов и норм, формирование позитивно-оценочного отношения к ним, овладения навыками правового поведения и общения, освоение социально-правовых ролей и соответствующих им прав и обязанностей, формирование правовых установок и ценностно-правовых ориентаций, в результате чего индивид приобретает систему личностных свойств и качеств, необходимых для адекватного функционирования в сфере правового регулирования»[4].

Наиболее глубокую концепцию правовой социализации в российской социологии разработали академик РАН В. Н. Кудрявцев и профессор В. П. Казимирчук. Рассмотрим основные положения этой концепции.

В. Н. Кудрявцев и В. П. Казимирчук подчеркивают, что правовая социализация органическая часть процесса общей социализации индивида представляет собой «специфическое проявление ее общих законов в сфере формирования и раз­вития индивидуального политического и правового сознания, правовой культуры. Правовая социализация в своем развернутом виде означает все более полное осознание человеком, гражданином своей социальной роли, места в социальной структуре общества, выработку самосознания представителя класса, члена партийной группы, все более широкое включение в со­циально-правовые отношения, наполненные их личностным содержанием. Этот процесс происходит непрерывно в тече­ние сознательной жизни человека»[5]. В указанных базовых характеристиках правовой социализации проявляется ее сущность.

По мнению В. Н. Кудрявцева и В. П. Казимирчука, особенности правовой социализации состоят в ее строгой конкретности, направленности и опреде­ленности, поскольку гражданин живет и проявляет свою активность в определенном обществе, т. е. в системе, имеющей свою собственную историю и свою собственную логику культурного, социального, политического и экономического функционирования[6]. По их мнению, здесь более всего существен фактор признания государством за личностью определенного объема ее прав (различие происходит по принципу: предоставляет ли государство личности авто­номный статус или обставляет ее системой зависимости). Другое существенное обстоятельство — степень динамичности социальных изменений (формируется ли личность в условиях стремительных трансформаций или в системе давно устоявшихся социально-культурных воззрений). Восприятие отношений между управляющими и управляе­мыми, установки по отношению к государству тоже изменяются в зависимости от проникновения государствен­ной власти в сферу личных интересов, особенно в области социальной защиты. Все это не позволяет рассматривать процесс правовой социализации абстрактно. Из конкретного характера правовой социализации также следует то, что она «есть средоточие конфликтующих начал. Идея конфликтности заключается в самом понятии множественности групп, и, следовательно, множественности групповых принадлежностей. Тот, кто соглашается с множественностью групп: социальных, политических, половозрастных, семейных, культурных — согласен тем самым с разнооб­разием кодов, систем ценностей и норм. Личность может сталкиваться с ситуациями самого широкого диапазона: от гармонического созвучия до полного диссонанса. Поэтому значительно проще понять правовую социализацию как на­копление различных видов опыта, гармонично дополняющих и обогащающих друг друга, и постичь однородность среды со­циализации как совокупность групп, в лоне которых накапли­вается личный опыт, что является, и это надо особо подчеркнуть, благоприятствующим фактором передачи и укрепления социальных ценностей»[7].

Важнейшая цель правовой социализации в условиях гражданского общества формирование картин мира личности как системы культурных констант. В этом плане именно картины мира выступают в качестве ядра тезауруса[8] гражданина, формирующегося в процессе правовой социализации в гражданском обществе. Именно данные культурные константы являются гранатом воспроизводства социальных практик гражданского общества индивидами в повседневной жизни, а так же передачи данного социального опыта новым поколениям.

Высокая степень самоорганизации и самоуправления социальной общности — следующий признак гражданского общества. Здесь Марченко подчеркивает необходимость такого свойства, как неотъемлемого условия существования гражданского общества. В отношении данного качества гражданского общества автор считает уместным использование точки зрения М. Вебера в отношении условий, которые необходимы для существования «целевых союзов». В этом плане, продолжая линию М. Вебера в гражданском обществе должны быть четко определены формы функционирования, которые будут считаться формами функционирования гражданского общества. Наряду с этим, в гражданском обществе должны быть обозначены какие материальные блага доступны для реализации целей гражданского общества и что должны делать граждане для достижения этих целей. Мы в данном случае склонны говорить об институциональной самоорганизации и об институциональном самоуправлении. Именно в гражданском обществе социальные институты есть естественно возникающее социальное образование, которое удовлетворяет фундаментальные потребности общества. Для такой институционализации в обществе существуют все необходимые условия, а главное, государство, с одной стороны, не препятствует возникновению тех или иных институтов, а с другой и не навязывает их обществу. Единственным механизмом ограничения институционализации тех или иных форм человеческой практики в гражданском обществе является закон, право.

Относительная самодостаточность и самостоятельность гражданского общества. Марченко ставит в зависимость данные категории. Чем самодостаточнее гражданское общество, тем оно более независимо. Здесь, безусловно, возможна такая конструкция, однако на наш взгляд такой подход возможен лишь как теоретический дискурс. Если говорить о гражданском обществе в реальном преломлении, то по нашему мнению оно находится в диалектической взаимосвязи с государством. Два данных образования предопределяют существование друг друга. Безусловно, в зависимости от формы государственного устройства, характера самого государства, связь гражданского общества и государства будет различной, от слабой, практически отсутствующей, как в демократических обществах, до тотальной, когда происходит огосударствление гражданской жизни, как это представлено в тоталитарных государствах. Здесь, мы склонны поддержать точку зрения И. Валлерстайна, согласно которой гражданское общество может существовать лишь постольку, поскольку существуют государства, достаточно сильные, чтобы поддерживать то, что называют «гражданским обществом» — ведь по существу оно означает ни что иное, как организацию граждан в рамках государства с целью осуществления узаконенной им деятельности и вовлечения в непрямые (то есть, непартийные) политические отношения с государством. Развитие гражданского общества было основным инструментом создания либеральных государств, становым хребтом внутреннего и миросистемного порядка. Кроме того, гражданское общество использовалось в качестве объединительного символа для создания структур либерального государства там, где они раньше не существовали. Но, прежде всего гражданское общество исторически служило средством как сдерживания потенциально разрушительного насилия со стороны государства, так и усмирения опасных классов[9].

Следующая черта, гражданского общества — функционирование гражданского общества исключительно на основе демократических принципов: равенства, гарантированности свобод граждан, политического плюрализма и т. д. Безусловно, гражданское общества являет собой социальное пространство, в рамках которого индивид имеет возможность реализации своих потенций в законодательно определенных формах. Вместе с тем мы не склонны полагать, что гражданское общество возможно исключительно в условиях демократии. В условиях тоталитарного общества гражданское общество также существует, однако его функционирование осуществляется неформально, не на поверхности, либо в огосударствленных формах. В таких условиях гражданское общество вытеснено из легальной сферы в подпольную, что в свою очередь лишает гражданское общество статуса фундаментальной общественной ценности. Здесь ликвидирована социальная база необходимая для нормального функционирования гражданского общества. Его влияние теперь ограничивается отдельными гражданами или социальными группами. Кроме этого существование в нелегальной сфере уничтожает саму возможность пролонгированного функционирования той или иной системы или структуры гражданского общества. Максимальный срок, в течение которого они могли существовать, в самом лучшем случае не превышает нескольких лет. В этих условиях главной функцией гражданского общество является функция отрицания — разрушения. В свою очередь благодаря этому основой формой проявления гражданского общества являются разнообразные формы протеста[10].

В этом плане необходимо отметить ключевое, фундаментальное качество гражданского общества как свобода личности. Свобода в гражданском обществе позволяет гражданам разделять любые взгляды и придерживаться любого мировоззрения, свободно создавать любые партии и движения, а также объединяться в профсоюзные, кооперативные, молодежные и другие общественные организации[11]. Однако, несмотря на имеющиеся в гражданском обществе свободы, данное социальное пространство ошибочно воспринимать в качестве территории вседозволенности. Здесь мы придерживаемся, позиции Э. Фромма, согласно которой, современное общество не является свободным. Несмотря на предоставленную человеку свободу выбора, совести, передвижения и т. д., истинной свободы для раскрытия человеческой природы нет в силу зависимости человека от власти денег и иных факторов. Капитал и его увеличение становятся для людей самоцелью. Здесь он — винтик в громадной экономической системе капитализма. «Неоглядность городов, в которых индивид теряется; здания, высокие, как горы; непрерывная акустическая бомбардировка радио; газетные заголовки, сменяющиеся трижды в день и не дающие времени сообразить, что же на самом деле важно; ревю, в которых сотни девушек демонстрируют способность истребить свою индивидуальность и действовать с точностью механизма в огромной слаженной машине; бьющие ритмы джаза — все это лишь отдельные черты того положения вещей, при котором индивид противостоит не зависящим от него огромным величинам, ощущая себя песчинкой в сравнении с ними. Все, что он может, — это «пойти в ногу», как марширующий солдат или рабочий у конвейерной ленты. Он может действовать, но чувство независимости и собственной значимости он потерял»[12].

Гражданское общество это сфера где существует свой исторически детерминированный порядок. В этих условиях и сам человек не стремится достичь истинной свободы, свободы в полном смысле слова. Наоборот, современный человек все еще охвачен беспокойством и подвержен соблазну отдать свою свободу всевозможным диктаторам — или потерять ее, превратившись в маленький винтик машины: не в свободного человека, в хорошо накормленный и хорошо одетый автомат[13]… Такой человек не в силах вынести то, что он представлен собственным силам, что он должен сам придать смысл своей жизни, а не получить его от какой-то высшей силы, поэтому людям нужны идолы и мифы»[14].

Говоря о том, что для современного человека означает быть свободным, Фромм отмечает, что свобода это то, что скинуты оковы того прежнего порядка, того прежнего принуждения. Вместе с тем человек не замечает, тех новых оков, которые на него надел этот новый порядок, это новое общество. В этом отношении, продолжая идею Фромма, следует отметить, что подобное явление было отмечено нами в исследовании социальной адаптации молодых милиционеров[15]. Даже в процессе перехода человека из одной тотальной организации в другую личность ощущает себя в некотором роде более свободной, нежели прежде. В проведенном ранее исследовании социальной адаптации молодого сотрудника МВД к своей профессиональной роли[16], данный этап социальной адаптации мы назвали этапом повышенного интереса к деятельности. Такое состояние участника тотального института продиктовано его неадаптивной активностью. Оценивая окружающую реальность с позиции неадекватных ей смыслов и значений, новичок не осваивает ограничивающих его деятельность механизмов.

Рассуждая о свободе и ее условиях, Э. Фромм рассматривает свободы гражданского общества как несвободы, как свободы сковывающие деятельность человека. «Мы полагаем, например, что свобода вероисповедания — это одна из решающих побед свободы. Но при этом не осознаем, что, хотя это на самом деле победа над теми силами церкви и государства, которые не позволяли человеку исповедовать религию в соответствии с его убеждениями, современный человек вообще утратил способность верить, во что бы то ни было, недоказуемое методами точных наук. Или возьмем другой пример. Мы полагаем, что свобода слова — это последний шаг в победном шествии свободы. Но забываем при этом, что хотя свобода слова действительно является важной победой над старыми ограничениями, современный человек находится в таком положении, когда многое из того, что «он» говорит и думает, думают и говорят все остальные»[17]. Здесь он отмечает, что современный человек слеп к влиянию на него таких регуляторов его социальных практик как здравый смысл, общественное мнение. Такое положение человека в современном обществе не позволяет ему быть свободным в полной мере, не позволяет человеку реализовать себя самоактуализироваться.

Таким образом, свобода в гражданском обществе это институциональная характеристика. Это определяет единство гражданского общества. Такое общество исповедует одинаковые ценностные убеждения, составляющие своего рода его идеологическую базу[18]. Вместе с тем, в гражданском обществе созданы все условия для существования различных групп, различных социальных слоев, которые обладают своими собственными интересами.

Параметры свободы гражданского общества институционально определены и зафиксированы. Фиксация данных нормативов выступает в качестве эталона поведения, идентификационных ориентиров деятельности личности. В этом плане, в гражданском обществе общественное в сознании индивида должно превалировать над индивидуальным, именно такой соотношение позволяет гражданам сформировать чувство гражданского долга, необходимого для существования гражданского общества, что позволяет членам гражданского общества отстаивать общие интересы и цели[19].

Набор таких свобод ограничен на формально-правовом уровне и закреплен в ключевых нормативно-правовых актах, а в большинстве случаев в Конституции. Свободы иного рода, например неформальные, открыто не декларируются, а в большинстве случаев просто запрещены, являются девиантными. В этом плане, в гражданском обществе система социального контроля карает воспроизводство в деятельности гражданина таких свобод. Таким образом, свобода личности в гражданском обществе это не способность быть источником новых социальных практик, а возможность выбора из предложенных институциональных вариантов деятельности.

Рассуждая о гражданском обществе в современном российском обществе, следует отметить, устоявшуюся по данному вопросу позицию научного сообщества — гражданское общество в России проходит стадию своего становления[20]. Следует отметить, что данная фаза, становления, характеризует состояние гражданского общества именно в последнее время.

В прошлом, формированию гражданского общества в России препятствовало состояние социальной аномии, что являлось результатом резкого слома советской социальной структуры и как следствие хаотическое, броуновское движение социума в поиске новой парадигмы развития. Показательным примером, демонстрирующим негативные условия для развития гражданского общества в России в это время, являются материалы исследования проведенного нами 2006 году,[21] которые основываются на результатах контент-анализа ряда публицистических и аналитических изданий за 2003–2005 гг., в том числе: «Аргументы и факты», «Совершенно секретно», «Свободная мысль», «Общественные науки и современность», «Мир России» (Изучено 126 опубликованных материалов). Эти данные позволили представить черты общества этого периода:

  • ¾ утрата одной из ведущих общественных ценностей советского человека: ценности единой и мощной мировой державы, какой был СССР;
  • ¾ ликвидация институтов советской власти (прежде всего системы советов, составлявших основу конституционного строя в период СССР);
  • ¾ ведение полномасштабной войны на собственной территории;
  • ¾ частые смены руководства исполнительной властью;
  • ¾ силовое подавление сопротивления высшего органа законодательной власти, принятие конституции, существенно расширяющей властные функции президента и закрепляющей значительную автономию субъектов РФ;
  • ¾ принятие значительного числа законов, легитимизирующих действия, которые приводят к ухудшению положения людей труда и обогащению небольшой группы, присвоившей государственную собственность;
  • ¾ правовой беспредел, коррупция в правоохранительных органах;
  • ¾ разгул организованной преступности, войны «бригад» за передел собственности, череда заказных убийств политиков, бизнесменов, деятелей науки и культуры, журналистов и др.;
  • ¾ ослабление силовых ведомств, их частые перестройки, появление альтернативных государству форм защиты интересов граждан и организаций (охранники в школе, на предприятиях, в местах досуга, частные детективы, металлические двери в квартирах и т. д.);
  • ¾ потеря у значительной части молодежи интереса к продолжению образования, стремление к быстрому обогащению любой ценой, активное освоение незаконных форм предпринимательской деятельности;
  • ¾ быстрый рост социальных патологий: алкоголизма, наркомании, проституции и др.

Следует отметить, что период социальной аномии это естественный процесс на стадии перехода к гражданскому обществу. Прежняя советская модель жизнедеятельности исключала многие социальные формы, которые оказались актуальными в настоящем российском обществе. Таким образом, длительное подавление гражданского общества в СССР существовавшими политическими институтами определило неуправляемый, часто разрушительный характер возрождения демократии в России[22].

Безусловно, в настоящее время нельзя говорить о полном преодолении тех последствий социальной аномии, которые возникли в России в начале 90-х годов ХХ века. Данные тенденции еще проявляют себя. Так по материалам, обозначенного выше исследования современное состояние нашего общества можно представить следующим образом:

  • ¾ усиление государственнических настроений, укрепление вертикали исполнительной власти;
  • ¾ использование административного ресурса для ослабления оппозиции, уменьшения присутствия и влияния оппозиционных партий в органах законодательной власти;
  • ¾ укрепление силовых ведомств, их более эффективная работа, более частая апелляция к правовым механизмам;
  • ¾ попытка при помощи правовых средств ограничить власть олигархов (дела Березовского, Гусинского, Ходарковского и др.);
  • ¾ активизация внешней политики, свидетельствующая о стремлении России восстановить свое влияние в мире;
  • ¾ значительный рост терроризма, теракты приобретают регулярный характер, в том числе в отношении мирных жителей, детей (Беслан);
  • ¾ проведение непопулярных в народе социальных реформ (монетаризация льгот, реформы в здравоохранении, образовании и др.)[23].

Несмотря на известную степень стабилизации общества, проблемы становления гражданского общества в России пока не сняты в полном объеме.


[1] Левакин И. В. Современная российская государственность: проблемы переходного периода // Государство и право. 2003. №  1. С. 5–13; Гражданское общество: истоки и современность / Научный редактор проф. И. И. Кальной. СПб., 2000. — 256 с.; Александр Дж. Прочные утопи и гражданский ремонт // СОЦИС. 2002. №  10. С. 3–10; Бурганов А. Х. Гражданское общество в России как со-собственничество граждан // СОЦИС. 2000. № 1. С. 101–107; Голенкова З. Т., Витюк В. В., Гридчин Ю. В., Черных А. И., Романенко Л. М. Становление гражданского общества и социальная стратификация // СОЦИС. 1995. № 6. С. 87–95; Прегудов С. П. Институты гражданского общества и государство// СОЦИС. 1995. № 3. С. 69–76.; Голенкова З. Т. Гражданское общество в России // СОЦИС. 1997. № 3. С. 25–36.; Левашов В. К. Гражданское общество и демократическое государство в России // СОЦИС. 2006. № 2. С. 6–20; Малинова О. Ю. Гражданство и политизация культурных различий. Размышление о некоторых тенденциях в англоязычной политической философии // Полис. 2004. № 5. С. 7–17; Межуев Б. В. Постколониальный переход и «транснационализация» гражданства // Полис. 2004. № 5. С. 19–27; Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Пер. с англ. Под ред. В. Л. Иноземцева. М. : Логос, 2003. — 368 с. и др.

[2] См.: Марченко М. Н. Государство и право в условиях глобализации. М. : Проспект, 2008. С. 126–134.

[3] См.: Matza D. Delinquency and Drift. N. Y. : Wiley, 1964.

[4] Давитнидзе И. Л., Жеругов Р. Т. Правовая социализация как фактор формирования жизнеспособного поколения // Молодежь России: воспитание жизнеспособных поколений: Науч. сессия Ин-та молодежи, 28 февр. 1996 г. / Ин-т молодежи. М., 1996. С. 84–85.

[5] Кудрявцев В. Н., Казимирчук В. П. Современная социология права. М. : Юристъ, 1995. С. 105.

[6] Там же. С. 105.

[7] Кудрявцев В. Н., Казимирчук В. П. Указ. соч. С. 106.

[8] См. Луков Вал. А., Луков Вл. А. Тезаурусы: Субъектная организация гуманитарного знания. М., 2008. С. 90.

[9] Валлерстайн И. После либерализма. М. : Едиториал УРСС, 2003. С. 10.

[10] Романенко Л. М. Гражданское общества в России уже есть, но… // Социологические исследования. 2004. № 4. С. 12–16.

[11] Марченко М. Н. Государство и право в условиях глобализации. М. : Проспект, 2008. С. 130.

[12] Фромм Э. Догмат о Христе. М., 1998. С. 285.

[13] Там же. С. 178.

[14] Там же. С. 180.

[15] См.: Агранат Д. Л., Луков В. А. Молодые милиционеры: Проблемы адаптации к новой социальной роли. М., 2002. С. 144.

[16] Там же.

[17] Фромм Э. Догмат о Христе. М., 1998. С. 264.

[18] Топорнин Б. Н. Гражданское общество, правовое государство и право («Круглый стол» журналов «Государство и право» и «Вопросы философии») // Государство и право. 2002. № 1. С. 12.

[19] См. Межуев В. Н. Гражданское общество, правовое государство и право («Круглый стол» журналов «Государство и право» и «Вопросы философии») // Государство и право. 2002. № 1. С. 16.

[20] См. Левакин И. В. Современная российская государственность: проблемы переходного периода // Государство и право. 2003. № 1. С. 5–13; Шушпанова И. С. Социально политические особенности развития гражданского общества в России: 90-е годы XX века — начало XXI века. Автореф. дис. ... канд. соц. наук. М., 2006. — 25 с.; Гражданское общество, правовое государство и право («Круглый стол» журналов «Государство и право» и «Вопросы философии») // Государство и право. 2002. № 1. С. 12–50; Голенкова З. Т. Гражданское общество в России// СОЦИС. 1995. № 3. С. 25–36; Левашов В. К. Гражданское общество и демократическое государство в России // СОЦИС. 2006. № 4. С. 6– 20; Тузиков А. Р. Идеи демократии: социологическая интерпретация // СОЦИС. 2005. № 3. С. 35–38; Гленкова З. Т., Виктюк В. В., Гридчин Ю. В., Черных А. И., Романенко Л. М. Становление гражданского общества и социальная стратификация // СОЦИС. 1996. № 3. С. 25–36.

[21] См. Агранат Д. Л., Ткаченко А. В. Правовая социализация молодежи : науч. монография / отв. ред. Вал. А.Луков. М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2008. С. 32–33.

[22] Гленкова З. Т. и др. Становление гражданского общества и социальная стратификация // СОЦИС. № 6. С. 22.

[23] Агранат Д. Л., Ткаченко А. В. Правовая социализация молодежи : науч. монография /; отв. ред. Вал. А. Луков. — М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2008.  С. 35.

 
Новости
20.02.2021
В издательстве «Социум» Московского гуманитарного университета вышло в свет четырехтомное издание «Русский интеллектуальный клуб: стенограммы заседаний и другие материалы», подготовленное под научной редакцией ректора МосГУ доктора философских наук, профессора И. М. Ильинского.
10.07.2020
В издательстве МосГУ вышел 10-й юбилейный сборник стенограмм заседаний Русского интеллектуального клуба. Научным редактором сборника выступил президент клуба, ректор Московского гуманитарного университета доктор философских наук, профессор И. М. Ильинский. Ответственным редактором стал доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Вал. А. Луков.
25.10.2017
24 октября 2017 г. в актовом зале Московского гуманитарного университета состоялась торжественная церемония награждения лауреатов Международной Бунинской премии, которая в этом году проводилась в номинации «Поэзия». Приветствие участникам и лауреатам Бунинской премии 2017 года направил министр культуры РФ В. Р. Мединский, в котором он, в частности, отметил, что «за годы своего существования Бунинская премия по праву заслужила авторитет одной из наиболее престижных наград в области русской литературы. Среди её лауреатов значатся имена по-настоящему видных поэтов и прозаиков, наших с вами современников. Отрадно, что в России получают развитие столь важные общественные инициативы, нацеленные на популяризацию чтения, на усиление позиций русского языка».
20.10.2017
17 октября 2017 г. состоялось заседание Жюри Бунинской премии под председательством члена Президиума Союза писателей России, лауреата литературных премий Бориса Николаевича Тарасова. Подведены итоги конкурса, который в 2017 г. проводился в номинации «поэзия». 24 октября в конференц-зале Московского гуманитарного университета состоится торжественная церемония, на которой Председатель Попечительского совета Бунинской премии, член Союза писателей России, ректор университета профессор Игорь Михайлович Ильинский вместе с членами Жюри вручит заслуженные премии новым лауреатам.