Главная Студенческий интеллектуальный клубМатериалы Международной молодёжной научной конференции «Гражданское общество в эпоху глобальной информатизации»Русский интеллектуальный клуб | Мостовщикова Е. В., Сергеева С. Л. К вопросу о правовой защите жизнеспособного, но еще не родившегося ребенка
Мостовщикова Е. В., Сергеева С. Л. К вопросу о правовой защите жизнеспособного, но еще не родившегося ребенкаЕ. В. Мостовщикова студентка 4-го курса Московского государственного С. Л. Сергеева студентка 4-го курса Московского государственного К вопросу о правовой защите жизнеспособного, Концептуальной идеей положенной в основу реформирования современного законодательства должна является охрана жизни и здоровья человека, в том числе и в период его внутриутробного развития. Диапазон мнений при решении вопроса о том, когда, с какого момента возникает конституционная охрана жизни конкретного индивидуума, весьма широк. В основе противоречий, на наш взгляд, лежит отсутствие четкого правового статуса человеческого плода. В целом можно выделить три подхода, в соответствии с которыми человеческая жизнь достойна защиты: а) с момента зачатия; б) с момента рождения; в) в различные сроки внутриутробного развития[1]. Правовая легализация абортов в России базируется на п. 2 ст. 17 Конституции, согласно которой «основные права и свободы человека принадлежат каждому от рождения». Однако Конституции целого ряда государств момент возникновения права на жизнь определяют иначе. В частности, в силу ст. 40 Конституции Ирландии «государство признает право на жизнь нерожденного ребенка..., гарантирует в законах уважение, защищает и поддерживает своими законами это право»; в соответствии со ст. 15 Конституции Словацкой республики и ст. 6 Конституции Чешской республики «человеческая жизнь достойна охраны до рождения». В соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции РФ «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы». Однако закрепленное в п. 2 ст. 17 Конституции РФ положение не вполне согласуется с целым рядом международно-правовых актов. В частности следует обратить внимание на преамбулу Конвенции о правах ребенка (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 г.), согласно которой государства-участники Конвенции, в том числе Россия, признают, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в надлежащей правовой защите, как до, так и после рождения». Кроме того, в ст. 1 Конвенции, согласно которой «ребенком признается каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста», не установлен начальный момент, с которого следует признать человеческое существо ребенком. Российская Федерация, ратифицировав Конвенцию о правах ребенка, заимствовала это положения, закрепив в ст. 54 СК РФ, что ребенком признается «лицо, не достигшее возраста восемнадцати лет». Подобная обтекаемость приводит к неоднозначному толкованию норм законодательства. В свою очередь, если связывать момент возникновения права на охрану жизни с различными сроками внутриутробного развития, то какой именно момент брать за основу. Современные исследования внутриутробного периода жизни показывают, что с 12 недель беременности у плода функционируют все системы, имеются отпечатки пальцев. По мнению Г. Б. Романовского: «Можно говорить, что к этому времени во внутриутробном развитии находится полностью сформировавшийся человек, имеющий все индивидуализирующие его признаки»[2]. Умеренная правовая позиция законодателя в отношении неродившегося ребенка, выраженная во введение его специального правового статуса, является, на наш взгляд наиболее приемлемой в настоящее время. Речь идет о несколько усеченном правовом статусе, т. к. плод возможно наделить лишь правами, но не обязанностями. В связи с этим, возникает вопрос о соотношении прав матери и ее еще не родившегося ребенка. Опорной точкой при его решении, на наш взгляд, должен служить специальный юридический факт, а именно — «наступление жизнеспособности плода». В судебно-медицинской практике под жизнеспособностью понимают возможность новорожденного ребенка или плода продолжать жизнь вне материнского организма. Жизнеспособность плода определяется по сроку беременности (не менее 22 недель) или по физическому развитию (длина тела не менее 35 см, вес не менее 500 гр.). В настоящее время хронологические рамки «жизнеспособности» еще больше раздвинулись. Практически весь мир знает о Кении Кинг, родившейся на сроке 19 недель с массой тела 510 г. Во многих странах детей, родившихся на сроке 20–22 недели, можно спасти[3]. Т. е. в конечном счете, жизнеспособность плода во многом зависит от уровня развития медицинских технологий. Таким образом, необходимо выделить правовой и медицинский критерии жизнеспособности. Правовым критерием предлагается признать способность плода к внеутробному существованию при надлежащем уходе и лечении, а медицинским — комиссионное медицинское заключение, подтверждающее жизнеспособность плода. Современное российское законодательство лишь частично закрепляет подобную позицию. Согласно ст. 36 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан «искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины при сроке беременности до 12 недель, по социальным показаниям — при сроке беременности до 22 недель. А при наличии медицинских показаний и согласия женщины — независимо от срока беременности». По смыслу Основ, жизнь человеческого зародыша подлежит правовой охране лишь по истечении 12 недель с момента зачатия при условии отсутствия у матери социальных и медицинских показаний для искусственного прерывания беременности. При наличии медицинских показаний жизнь человеческого плода вообще не составляет предмета правовой охраны. При наличии социальных показаний человеческий плод может быть умерщвлен при сроке беременности до 22 недель[4]. Таким образом, с одной стороны, в настоящее время 19-недельный плод способен выжить, с другой — в этот период беременности женщина вправе при наличии социальных показаний пойти на искусственное прерывание беременности. Важно, что в 130 странах мира аборт по социальным показаниям вообще не допустим[5]. В настоящее время согласно постановлению Правительства РФ от 11 августа 2003 года № 485 в перечень социальных показаний для искусственного прерывания беременности включены: наличие решения суда о лишении или об ограничении родительских прав; беременность в результате изнасилования; пребывание в местах лишения свободы; наличии инвалидности I–II группы у мужа или его смерть во время беременности. Спорны также некоторые медицинские показания, при которых беременность прерывается по желанию женщины вне зависимости от срока. Так Приказ Министерства здравоохранения РФ от 3 декабря 2007 г. № 736 рассматривает в качестве медицинских показаний врожденные пороки развития. Тогда как п. 4 Декларации о правах инвалидов (провозглашена Генеральной Ассамблеи от 9 декабря 1975 г.) свидетельствует, что инвалиды и умственно отсталые лица имеют те же права, что и другие лица, а соответственно и основополагающее право на жизнь. В соответствии со ст. 36 Основ «незаконное проведение искусственного прерывания беременности влечет за собой уголовную ответственность, установленную законодательством РФ». Т. е. данная норма отсылает к УК РФ. Однако объективная сторона ст. 123 УК РФ, устанавливающей ответственность за незаконное производство аборта, выражена в действии по искусственному прерыванию беременности с согласия женщины лицом, не имеющим право на производство такой операции. Заметим, что исходя из смысла ст. 36 и ст. 31 Основ незаконное прерывание беременности имеет место в случае нарушения сроков, произвольного расширения медицинских и социальных показаний, отсутствия необходимой и достоверный информацией о последствиях аборта и т. п. Между тем, в ст. 123 УК РФ в качестве «незаконного аборта» рассматривается лишь аборт, произведенный лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. Производство аборта дипломированным врачом-гинекологом с нарушением установленных Основами правил является лишь дисциплинарным проступком[6]. Следует также обратить внимание на некорректное использование законодателем термина «аборт», т. к. он применяется и для обозначения самопроизвольного выкидыша[7]. В связи с этим предлагается сформулировать диспозицию ч. 1 ст. 123 УК РФ, следующим образом: «Производство искусственного прерывания беременности лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля, равно как и лицом, имеющим высшее медицинское образование соответствующего профиля, но с нарушением установленных для этого правил наказывается…». В перспективе правовыми последствиями этой законодательной политики должны стать: а) исключение социальных показаний к искусственному прерыванию беременности, которые в своем большинстве носят условный характер и могут расцениваться как уход государства от выполнения своих социальных функций. Это, на наш взгляд, не повлечет нарушения права женщины самостоятельно решать вопрос о материнстве, поскольку за ней сохранится право на производство искусственного аборта до 12 недель; б) сохранение медицинских показаний к искусственному прерыванию беременности, если существует прямая угроза жизни и здоровью матери. В настоящее же время сложилась ситуация, при которой правовой статус ребенка зависит не от его жизнеспособности или нежизнеспособности, а от того, произошли ли преждевременные роды в результате естественных причин, либо преждевременные роды были вызваны искусственно. Аборты на поздних сроках беременности производятся путем стимуляции преждевременных родов. Ребенок, появившийся на свет в результате таких родов, как правило, проявляет признаки жизнеспособности. Но за врачами не закреплена обязанность проводить реанимационные мероприятия по спасению такого ребенка. С учетом изложенного предлагается внести изменение в п. 2 ст. 17 Конституции РФ, сформулировав его следующим образом «Основные права и свободы неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Признается и гарантируется право на рождение человеческого плода достигшего жизнеспособности». Стоит согласиться с мнением Н. И. Беседкиной: «Нельзя разделить без ущерба для правовой охраны ребенка отдельные этапы его жизненного развития. Тот, кто имеет право родиться, в нашем понимании точно такой же ребенок и член семьи, как и тот, которому посчастливилось появиться на свет»[8].
[1] См. Медицинское право: Учебное пособие / И. А. Иванникова, Н. А Рубанова. М., 2009. С. 62. [2] Романовский Г. Б. К вопросу о правовом регулировании репродукции человека // Правоведение. 2000. № 5. [3] Когда начинается человеческая жизнь? [Электронный ресурс] // Noabort.net. URL: http://www.noabort.net/nachalo_zhizni (дата обращения: 03.12.2009). [4] Чернега О. А. Правовые проблемы искусственного прерывания беременности // Актуальные проблемы правового регулирования медицинской деятельности. М. : Юрист, 2004. [5] Там же. [6] См. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации; отв. ред. А. И. Рарог. М., 2009. Ст. 209. [7] См. Акушерство: учеб. пособие / В. И. Бодяжина, И. Б. Семенченко. Ростов н/Д, 2008. Ст. 315. [8] Беседкина Н. И. Права неродившегося ребенка // Государство и право. 2006. № 4. |
Новости
20.02.2021
В издательстве «Социум» Московского гуманитарного университета вышло в свет четырехтомное издание «Русский интеллектуальный клуб: стенограммы заседаний и другие материалы», подготовленное под научной редакцией ректора МосГУ доктора философских наук, профессора И. М. Ильинского.
10.07.2020
В издательстве МосГУ вышел 10-й юбилейный сборник стенограмм заседаний Русского интеллектуального клуба. Научным редактором сборника выступил президент клуба, ректор Московского гуманитарного университета доктор философских наук, профессор И. М. Ильинский. Ответственным редактором стал доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Вал. А. Луков.
25.10.2017
24 октября 2017 г. в актовом зале Московского гуманитарного университета состоялась торжественная церемония награждения лауреатов Международной Бунинской премии, которая в этом году проводилась в номинации «Поэзия». Приветствие участникам и лауреатам Бунинской премии 2017 года направил министр культуры РФ В. Р. Мединский, в котором он, в частности, отметил, что «за годы своего существования Бунинская премия по праву заслужила авторитет одной из наиболее престижных наград в области русской литературы. Среди её лауреатов значатся имена по-настоящему видных поэтов и прозаиков, наших с вами современников. Отрадно, что в России получают развитие столь важные общественные инициативы, нацеленные на популяризацию чтения, на усиление позиций русского языка».
20.10.2017
17 октября 2017 г. состоялось заседание Жюри Бунинской премии под председательством члена Президиума Союза писателей России, лауреата литературных премий Бориса Николаевича Тарасова. Подведены итоги конкурса, который в 2017 г. проводился в номинации «поэзия». 24 октября в конференц-зале Московского гуманитарного университета состоится торжественная церемония, на которой Председатель Попечительского совета Бунинской премии, член Союза писателей России, ректор университета профессор Игорь Михайлович Ильинский вместе с членами Жюри вручит заслуженные премии новым лауреатам.
|