Главная Студенческий интеллектуальный клубМатериалы Международной молодёжной научной конференции «Гражданское общество в эпоху глобальной информатизации»Русский интеллектуальный клуб | Потураев М. С. Атеизм как основа гражданского общества
Потураев М. С. Атеизм как основа гражданского обществаМ. С. Потураев студент 3 курса Атеизм как основа гражданского общества Гражданское общество ничтожно, оно просто невозможно, без свободного человека, без человека который скинул с себя оковы поклонения божеству, который действует в интересах не только себя, но и общества. Человек, который ставит в основу свих знаний и убеждений, не слепое поклонение, а факты, которые можно подтвердить. Вот таким должен быть человек XXI века человек, стремящийся к гражданскому обществу. Считаю, что следует в первую очередь доказать архаичность самой церкви, которая является основной преградой на пути построения гражданского общества. Это можно доказать на основе различия между массами, возглавляемыми вождями (Духовенством), и теми, где вождь отсутствует. Типичными примерами первых являются церковь. «Церковь, представляет собой искусственные массы, т. е. такие, где необходимо известное внешнее принуждение, чтобы удержать их от распада и задержать изменения их структуры. Как правило, никого не спрашивают или никому не предоставляют выбора, хочет ли он быть членом такой массы или нет; попытка выхода обычно преследуется и строго наказывается, или же выход связан с совершенно определенными условиями»[1]. В этих высокоорганизованных, тщательно защищенных от распада массах с большой отчетливостью выявляются известные взаимоотношения, которые направленные: на сковывание интересов личности, ущемление её индивидуальности. В церкви культивируется одно и то же обманное представление (иллюзия), что имеется верховный властитель, любящий каждого отдельного члена массы равной любовью. «На этой иллюзии держится все; если ее отбросить, распадутся тотчас же, поскольку это допустило бы внешнее принуждение, как церковь»[2]. Так почему же эта иллюзия так сильна? А потому, что Русский человек не привык отвечать за свои поступки, не привык действовать самостоятельно, привык полагаться на коллектив, а не на себя. А церковь этим очень активно пользуется, порабощая сознания людей, делает их беспрекословно рабами. Религия, — пишет Э. Дюркгейм, — «есть солидарная система верований и практик, относящихся к вещам священным, обособленным, запретным, верований и практик, которые объединяют в одну моральную общность, называемую церковью, всех, кто их принимает»[3]. Основываясь на этом определение можно считать, что без церкви религия не была бы так распространена. И основной преградой на пути построения гражданского общества является церковь, а вера не является таковой преградой, потому что не претендует на верховенство без аппарата принуждения. Церковь не только культивирует особые чувства, но и ставит перед верующими определенную цель, относящуюся к будущей, посмертной жизни. Она формирует также определенное представление о врагах веры, причем эти враги, что обычно для коллективизма, делятся на внешних (в католичестве — Люцифер и подвластные ему нечистые силы) и внутренних. «В сущности, ведь каждая религия является религией любви по отношению ко всем, ей принадлежащим, — пишет Фрейд, — и каждая религия склонна быть жестокой и нетерпимой к тем, кто к ней не принадлежит. Если в наше время эта нетерпимость и не проявляется столь насильственно и жестоко, как в минувшие столетия, то все же едва ли можно увидеть в этом смягчение человеческих нравов. Скорее всего, следует искать причину этого в неопровержимом ослаблении религиозных чувств»[4]. И нам действительно повезло, что сейчас нет костров инквизиции, что есть свобода совести. И этим мы должны быть благодарны тем людям, которые отдали свою жизнь ради свободы и справедливости в мире. Церковь учит равнодушному отношению к собственности и порицает алчность. Церковь в чем-то стирает индивидуальные различия и вводит хотя бы минимальное единообразие в их одежде и поведении. Она расписывает строгую иерархию грехов и требует от согрешившего не только добровольной искренней исповеди и чистосердечного раскаяния. Мышление верующих авторитарно, догматично и консервативно. Для церкви характерен, наконец, особый язык, который иногда считается одной из основных составляющих религии. Разве в таких условиях может существовать гражданское общество. Когда человек загнан в определённые рамки, когда он не может свободно мыслить и развивать свой интеллект. Человек является просто шурупом в огромной машине консерватизма и застоя. Церкви не нужен человек способный к мышлению, способный к открытию ей нужен раб, которым можно беспрекословно управлять. Не может быть построено гражданское общество на рабах религии. А если будет построено то, это будет просто иллюзией, ещё одной иллюзией в «демократическом государстве». Следует также коснуться противостояния коллективизма и индивидуализма, так как церковь является оплотом коллективизма, а атеист — это, прежде всего, индивидуалист. Но индивидуалист, который совершает действия в своих интересах, учитывая при этом интересы общества, и тесно взаимодействует с ним. Знаменитый французский психолог, социолог Гюстав Лебон писал, о противостоянии коллективизма и индивидуализма: «Современные теории общественного строя при очевидном их различии могут быть приведены к двум взаимно противоположным основным принципам: индивидуализму и коллективизму. При индивидуализме каждый человек предоставлен самому себе, его личная деятельность достигает максимума, деятельность же государства в отношении каждого человека минимальна. При коллективизме, наоборот, самыми мелкими действиями человека распоряжается государство, т. е. вещественная организация; отдельный человек не имеет никакой инициативы, все его действия в жизни предсказуемы. Эти два принципа всегда вели более или менее напряженную борьбу, и развитие современной цивилизации сделало эту борьбу более ожесточенной, чем когда-либо. Сами эти принципы не имеют никакой абсолютной цены и должны быть оцениваемы лишь в зависимости от времени»[5]. А сейчас именно такое время, когда требуется инициатива отдельного человека. Сейчас государства дают большую свободу своим гражданам в регулирование отношений между собой. На основе этого создано современное Российское законодательство. Но проблема в том, что Русский человек не способен самостоятельно решать вопросы, так как приучен к коллективизму. А церковь своим пагубным влияние мешает человеку стать самостоятельным. Оковывая его цепями веры и не давая возможности совершения самостоятельных действий без указания сверху. А вот как видит противостояние сторонники религии, религиозный философ Д. фон Гильдебранд, осуждающий как коллективизм, так и индивидуализм, пишет: «Коллективистская или институционалистская установка, в отличие от индивидуалистской, характеризуется верой ее приверженцев в то, что государственные законы могут установить рай на земле, что хорошие законы и конституция облагодетельствуют человечество, установив абсолютную справедливость и гармонию. Преображение личности в таком случае становится ненужным. Государство должно взять на себя заботу обо всем: оно само должно принуждать к тому, что по своему существу является плодом человеческого милосердия»[6]. Видно как Д. фон Гильдебран делает ошибку, так как церковь является оплотом коллективизма, а следовательно и сама религия пропагандирует коллективизм. Государство же, если оно демократическое, устанавливает лишь общие направления развития и рамки поведения человека, необходимые для нормального развития данного общества. И личность в этом случае не сковывается рамками и верховным божеством, а непосредственно, своими активными действиями участвует в развитие государства и реализации своих законных интересов. В этой статье нельзя было не обратиться к Великой французской революции, которая способствовала процессу отделения церкви от государства. На этом этапе огромное значение сыграла деятельность , бывшего аристократа, а в тот момент конституционного священника и депутата от Парижа аббат де-Муа. Де-Муа еще до своего замечательного выступления в Законодательном собрании выпустил брошюру, в которой развивал план отделения церкви от государства и проповедовал единую национальную и гражданскую религию — любовь к отечеству. В своей речи он прямо заявляет, что «из всех корпораций самая опасная для государства, это — духовенство». Революционный народ разбил древнего колосса. Но из обломков старого идола вырастает новый, называющийся конституционной церковью (т. е. церковью, основанной на Гражданском положении о духовенстве)[7]. Борьба с религией велась также и в области народного образования, где засилье духовенства было исключительно велико. Необходимость реформы здесь сознавалась еще и большинством Учредительного собрания. Но только в Законодательном собрании делается действительно серьезная попытка придать народному образованию исключительно светский и «философский», или — что то же — антирелигиозный характер. Из этого можно сделать вывод, что волю некоторых людей невозможно сломить оковами веры. Что церковь желание поработить народ и никогда не согласится отдать власть. Она будет держаться до последнего и стоит лишь ослабить нажим как она вновь попробует возвратить утраченное. Именно такая ситуация происходит в современной России. Когда народ угнетён, когда власть узурпирована, когда голоса разума уже неслышна. Тогда на арену выходит церковь, создавая иллюзию порядка, спокойствия, защищённости. Церковь вторгается во власть, в образование. И происходит регресс в обществе и ни о каком гражданском обществе в данном случае говорить нельзя. Церковь и сама религия имеет огромное значение для многих людей, но в чём причина такого воздействия? Об этом говорил в своё время Людвиг Фейербах, он выявил причины такого воздействия религии на сознание человека. И показал, для чего человек нуждается в божестве. Человек видит в божестве либо природу, либо самого себя, но с самой лучшей стороны, отбрасывая всё пагубное. «Каково твое сердце, таков и твой бог». Каковы желания людей, таковы и их боги. Боги греков были ограниченными; это значит, их желания были ограниченны. Греки не желали жить вечно, они только не хотели стареть и умирать, но боялись они не того, что смерть неминуема, а боялись умереть вот сейчас, — неприятное всегда приходит к человеку преждевременно; греки только не хотели умирать в цвете лет, хотели избегнуть насильственной, мучительной смерти; они стремились не к блаженству, они стремились лишь к счастью, они хотели только жить покойной, легкой жизнью; они не вздыхали, подобно христианам, по поводу того, что над ними тяготеют законы природы, потребности полового чувства, сна, еды и питья; в своих желаниях они не выходили из круга человеческой природы, они еще не были творцами из ничего, они еще не превращали воды в вино, они только очищали, дистиллировали натуральную воду и органическими способами превращали ее в божественный сок; содержание божественной, блаженной жизни они почерпали не из чистого воображения, но из элементов реального мира; небо богов они строили на основах этой земли. В раю христианской фантастики человек бы не мог умереть и не умер бы, если бы он не согрешил; у греков же человек умирал даже в счастливый век Кроноса, но умирал так сладко, словно засыпал. В этом представлении реализуется естественное человеческое желание. Человек не желает бессмертной жизни, он жаждет только продолжительной жизни, благополучной в телесном и духовном отношении, и хочет естественной, безболезненной смерти. Следовательно, чтобы отказаться от веры в бессмертие, нет необходимости прибегать к несвойственному человеку настроению отрешенности стоиков. Все сводится к тому, чтобы убедиться, что христианский символ веры основывается только на сверхъестественных, фантастических желаниях, и вернуться к простой, действительной человеческой природе. «Насколько простирается желание блаженства, настолько, не дальше, простирается представление о божестве. У кого больше нет сверхъестественных желаний, для того больше нет сверхъестественных существ»[8]. Получается, чтобы стать свободным и независимым надо только отказаться от своих сверхъестественных желаний. Надо перестать олицетворять в Боге всё самое прекрасное, возвышенное. Нужно увидеть, это в материальном мире, в тех людях, которые окружают нас. Религия заводит человека в тупик, она даёт идеалы, к которым надо стремиться, но эти идеала невозможно достичь. Если бы они были бы достижимы, то идея божества потеряла бы весь смысл, то, что может осуществить или достичь человек, не нуждается в обожествление. Верующий человек, понимая свою неспособность изменить мир, будет иметь сверхъестественные желания. Он верит в божество, которое может помочь реализовать эти желания и которое будет во всём покровительствовать ему. Для многих людей религия даже в XXI веке играет огромную роль. Меняется одежда, техника, но люди остаются прежними. Людям, как и прежде, нужна недостижимая свободы, справедливость, защищенность и просто счастье. И в этой ситуации человек обращается к Богу. Я же считаю, всё в силах самого человека, именно человек строит своё бушующие, именно он является творцом. Поэтому я считаю атеизм основой гражданского общества. А религия — это просто глобальная афера, наверно самая глобальная за всю историю человечества.
[1] Фрейд 3. Массовая психология и анализ человеческого «Я» // По ту сторону принципа удовольствия. М., 1992. С. 278. [2] Там же. [3] Цит. по: Арон Р. Этапы развития социологической мысли. С. 345. [4] Фрейд 3. Указ соч. С. 283. [5] Лебон Г. Психология социализма. СПб., 1995. С. 50. [6]Гильдебранд Д. фон. Новая вавилонская башня Избранные философские работы. СПб., 1998. С. 52. [7] Вороницын И. История атеизма. Изд. 3-е, перераб. и доп. Рязань : Атеист, 1930. — 908 с. [8] Фейербах Л. А. Сущность религии. 1845. [Электронный ресурс] // Библиотека Максима Мошкова. URL: http://lib.ru/HRISTIAN/ATH/substanc.txt (дата обращения: 08.12.2008) |
Новости
20.02.2021
В издательстве «Социум» Московского гуманитарного университета вышло в свет четырехтомное издание «Русский интеллектуальный клуб: стенограммы заседаний и другие материалы», подготовленное под научной редакцией ректора МосГУ доктора философских наук, профессора И. М. Ильинского.
10.07.2020
В издательстве МосГУ вышел 10-й юбилейный сборник стенограмм заседаний Русского интеллектуального клуба. Научным редактором сборника выступил президент клуба, ректор Московского гуманитарного университета доктор философских наук, профессор И. М. Ильинский. Ответственным редактором стал доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Вал. А. Луков.
25.10.2017
24 октября 2017 г. в актовом зале Московского гуманитарного университета состоялась торжественная церемония награждения лауреатов Международной Бунинской премии, которая в этом году проводилась в номинации «Поэзия». Приветствие участникам и лауреатам Бунинской премии 2017 года направил министр культуры РФ В. Р. Мединский, в котором он, в частности, отметил, что «за годы своего существования Бунинская премия по праву заслужила авторитет одной из наиболее престижных наград в области русской литературы. Среди её лауреатов значатся имена по-настоящему видных поэтов и прозаиков, наших с вами современников. Отрадно, что в России получают развитие столь важные общественные инициативы, нацеленные на популяризацию чтения, на усиление позиций русского языка».
20.10.2017
17 октября 2017 г. состоялось заседание Жюри Бунинской премии под председательством члена Президиума Союза писателей России, лауреата литературных премий Бориса Николаевича Тарасова. Подведены итоги конкурса, который в 2017 г. проводился в номинации «поэзия». 24 октября в конференц-зале Московского гуманитарного университета состоится торжественная церемония, на которой Председатель Попечительского совета Бунинской премии, член Союза писателей России, ректор университета профессор Игорь Михайлович Ильинский вместе с членами Жюри вручит заслуженные премии новым лауреатам.
|