Оказавшись в центре глобального финансово-экономического кризиса, завязнув в «войне с терроризмом» и «продвижении демократии», политическая элита США напряженно ищет альтернативные пути национального процветания и мироустройства. Такого мироустройства, где Америка снова станет доминирующей силой международной политики. Для достижения этой цели Соединенным Штатам нужны, во-первых, новая модель глобального управления, и, во-вторых, «передышка».

 Обама летит в Россию. Событие действительно историческое, как всякое первое посещение нашей страны новым президентом США.

     Каждой зарубежной поездке Обамы мировые СМИ придают статус главного мирового события. Обама вообще подается в СМИ как мессия, пришедший на Землю разрешить все неразрешимые противоречия. Обамомания, раздуваемая мировой закулисой, дошла до полной шизофрении: человека, который пока НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ НИ ДЛЯ СВОЕЙ СТРАНЫ, НИ ДЛЯ МИРА, выдвигают в Нобелевские лауреаты (!!).

Во время своего визита в Россию Обама постоянно пытался подчеркнуть, что он проводит в США новую политику — реализма, которая концептуально отличается от того, что последние годы делал Буш.

     В своем выступлении в Российской экономической школе 7 июля с.г. Обама заявил, что "Америка не может и не будет навязывать другим странам какую-либо систему управления ", что "государственный суверенитет должен быть краеугольным камнем международного порядка", а также то, что "ни одна страна не в состоянии в одиночку справиться с вызовами XXI века и не вправе диктовать свои условия всеми миру".

     Что мы имеем в сухом остатке, если отбросить характерную англосаксонскую риторику, которой следует верить так же, как Гамлет верил Розенкранцу и Гильденстерну? У США нет сил и средств управлять миром, т.е. обеспечивать глобальное накопление капитала. Тем более, что, во-первых, глобальная экспансия капитала вширь окончена — нужна глобализация вглубь, требующая и дополнительных сил, и новых методов. США нужна передышка. Во-вторых, США всё больше и чаще сталкиваются не только с сопротивлением, но также с непредвиденными средне- и долгосрочными результатами своей внешней политики (прежде всего в Азии) во второй половине XX в. "Отдача" и "немезида" — так характеризует бумеранговое возвращение указанных результатов Ч. Джонсон — автор книг с одноименным названием — "Отдача" и "Немезида". Иными словами, США слабеют, несмотря на де факто превращение в течение последних 15-20 лет в военную империю, проблемы нарастают. И в то же время США должны оставаться наверху "трофической цепи" глобального накопления, не теряя бразды управления миром. В качестве решения этой дилеммы и предлагается модель автономного управления миром (МАУМ). И мы видим, что кое-какие шаги в её реализации уже имеют место. Если схему МАУМ начнут реализовывать всерьёз, то мы получим вторую, после 1973 г., важнейшую веху в развитии мирового управления, а мир вступит в новую управленческую фазу.

Событие, вызвавшее в нашей системе "вертикали" некоторое недоумение, - Министерство культуры опротестовало в прокуратуре решение о строительстве в Петербурге газпромовской башни. Значит, не всё потеряно?

С год назад меня в Питере на радиопередаче спросили, как я отношусь к строительству этой башни. Тогда я позволил себе такой ответ: если бы "Газпром" стал всерьёз инвестором промышленного развития, если бы "Газпром" стал масштабно размещать высокотехнологичные заказы на питерских (и шире - российских) предприятиях, да ещё и своевременно их оплачивал (его "дочки" задерживали оплату российским подрядчикам), то я был бы готов даже смириться с этой башней. Башню потом можно и снести, а иного источника развития, кроме поворота природных ресурсов на заказы своей промышленности, у нас нет. Власть же и подконтрольные ей СМИ это моё высказывание поспешили тогда трактовать как "поддержку". Но между "поддерживаю" и "был бы готов смириться", да ещё и при условиях (которые, несмотря на все разговоры о развитии, так и не выполняются), согласитесь, есть разница.

То ли время действительно ускоряется, то ли я слишком много времени и внимания посвятил одной теме, но событий, требующих хотя бы минимального комментария, накопилось множество. Это и исторические годовщины, и события дней сегодняшних - голосование в ПАСЕ по вопросу о лишении российской делегации права голоса на этом форуме, и, конечно, отчет Ростехнадзора о причинах аварии на Саяно-Шушенской ГЭС...

Теоретический подход к русской истории, предлагаемый Валерием Соловьем в его работе "Русская история: новое прочтение" (М., 2005), зиждется на трех посылках, которые, как подчеркивает сам автор, в современной науке воспринимаются как немодные или еретические:

Тема моего выступления — успехи России и успехи русских (это далеко не всегда совпадает) в исторической ретроспективе и уроки этой ретроспективы. Вопрос, над которым я хочу поразмышлять — какие периоды русской истории были наиболее успешными для страны и народа, как соотносились друг с другом фазы внутреннего и внешнего успеха.

В русской истории можно выделить три крупные структуры: Московское самодержавие, Петербургское самодержавие и коммунистический строй («исторический коммунизм» — т.е. то, что реально было в истории, а не на страницах учебников научного коммунизма и пропагандистских изданий, где коммунизм рассматривался как высшая стадия социализма). Я в основном буду говорить о второй и третьей структурах, поскольку первая структура — Московское царство — совпала с генезисом «русского хаосмоса», а потому её фазы смазаны, тогда как в Петербургском самодержавии и комстрое фазы просматриваются чётко и между фазами обеих структур очевиден параллелизм.

В силу социальной природы капитализма и его глобального масштаба кризис этой системы становится своеобразным спусковым крючком, каскадным явлением, которые запускают кризисный механизм, далеко выходящий не просто за капиталистические, но вообще за социосистемные рамки. О кризисе общества Модерна, прогрессистских идеологий марксизма и либерализма и связанных с ними форм организации науки и образования — всей геокультуры Просвещения написано уже достаточно, равно как и о кризисе европейской цивилизации. В последнем случае необходимо подчеркнуть, что капитализм, особенно после того, как европейская мир-система в «длинные пятидесятые» XIX в., т.е. в 1848–1867 гг. (аккурат между европейскими революциями 1848 г. и реставрацией Мэйдзи в Японии, между «Манифестом Коммунистической партии» и первым томом «Капитала»), превратилась в мировую систему с «атлантическим Западом» в качестве ядра, начал разрушать не только неевропейские цивилизации, но и европейскую, добившись всего за несколько десятилетий значительных результатов.

«Мир изменился» — эти звучащие рефреном во «Властелине колец» слова как нельзя лучше характеризуют нынешнее состояние мира. Ещё тридцать лет назад он был иным — внешне и внутренне. За эти десятилетия успел закончиться великий антикапиталистический эксперимент ХХ в. (а вместе с ним — Большой Левый Проект европейского Модерна) — на карте больше нет СССР. Сегодня мы живём в эпоху глобализации (как научный этот термин появился в 1983 г., зафиксировав принципиально новое явление) и её уродцев-артефактов («мультикультурализм», «толерантность», «политкорректность» и др.). США, в отличие от СССР, остались на карте и провозглашены единственной сверхдержавой, хотя в 1980–1990-е годы произошла мутация и США уже не столько государство, сколько кластер ТНК, «неоимперия».

Империи снова в моде. Как научная проблема, как тема исследований, они опять становятся популярными. Это, однако, на уровне emotio, на уровне ratio и praxis. Одна из главных причин оживления интереса к империям — ослабление нации-государства (это более адекватный перевод термина nation state) как института Современности, как одной из несущих конструкций капиталистической системы. НТР и глобализация (глокализация) ставят под сомнение raison d’étre этого института, и чем дальше от центра, от ядра капиталистической системы, тем больше. Вплоть до того, что многие зоны современного мира именуются “безгосударственными”, или “серыми”. Все это порождает кризис национально-государственной идентичности и поиски альтернативных фокусов (и форм) коллективной идентификации.

Начнем с заявления главы ФРС США Бена Бернанке о том, что американская валюта не потеряет свою покупательную способность и сохранит лидирующие позиции в мире. Это заявление вообще-то типично для руководителей финансовых систем различных стран в кризисные периоды. Есть в этих кругах даже некоторый давно установившийся принцип: чем хуже дела, тем больше необходимо демонстрировать оптимизма. И в нынешней ситуации руководители американской финансовой системы, надо понимать, видят свое предназначение, в том числе, в создании позитивных ожиданий и недопущении паники среди держателей долларов. Кстати, невредно в очередной раз это сравнить и с тем, что делал руководитель нашей финансовой системы Сергей Игнатьев всего полгода назад: вместо приложения всех усилий для поддержания рубля, напротив, и словами, и делами (раздачей приближенным банкам рублевых средств) - все для обвала нашей национальной валюты...

Лето, время отпусков и прочего заслуженного отдыха. И особенно судьбоносного вроде бы ничего не происходит. Если, конечно, не обращать внимание на то, что, одни, включая именитые аудиторские и консалтинговые фирмы, вдруг заявляют, что кризис в России уже закончился, но другие тут же им перечат: кризис еще очень и очень надолго. Причем, пессимисты обнаруживаются не где-то на стороне, с позиции внешнего наблюдателя, а в самом что ни есть правительстве страны. Что заставляет президента делать недвусмысленные заявления с требованием к своей команде либо прекратить делать пугающие народ заявления, либо искать себе другую работу...

Мы периодически возвращаемся к вопросу о необходимой нам идеологии. В связи с этим обращают на себя внимание два свежих сообщения на лентах новостей. Первое: в швейцарских банках постепенно отменяется банковская тайна. И второе: у московского безработного отобрали "Порш-кайен".

Это, конечно, далеко не все, что происходит в мире и в стране. Запоминающихся и драматических событий много. Это и саммит ОДКБ, на который демонстративно не прибыл президент Белоруссии, и саммит ШОС, на который, напротив, также демонстративно, несмотря на события внутри своей страны, прибыл вновь избранный президент Ирана, наконец, сегодняшнее покушение на президента Ингушетии...

Юрий Болдырев: `Нация или толпа?`

У нас уже как-то принято представлять, что социальные конфликты, включая нынешние митинги и протесты пенсионеров, это одно - социальная политика, а условия для бизнеса, модернизация производства, перспективы экономического развития страны, совсем другое - экономика. И можно подумать, что право пенсионеров и ветеранов на бесплатный проезд и предстоящее вступление страны в ВТО - вещи столь же не связанные, как бузина в огороде и дядька в Киеве...

На днях Владимир Путин в соответствии с новым порядком назначения главы Счетной палаты предложил на утверждение Госдумы кандидатуру нового-старого `верховного ревизора` Сергея Степашина. В ближайшее время принципы формирования и функционирования главного контрольно-ревизионного органа страны претерпят, судя по всему, еще более серьезные изменения. Об этом `НИ` поговорили с одним из законодательных `создателей` Счетной палаты Юрием БОЛДЫРЕВЫМ.

- Юрий Юрьевич, вы были одним из авторов идеи создания Счетной палаты. На ваш взгляд, орган утрачивает свою независимость?

- Основа любого контроля - независимость от контролируемых. Если президент у нас фактически еще и глава исполнительной власти, то для высшего контрольного органа он основной подконтрольный. Стоит заметить, что сейчас произошло лишь юридическое закрепление урезания прав общества, ведь именно в интересах общества и от его имени работала Счетная палата. И именно ему, обществу, адресовались результаты проверок - для того они, согласно закону, и были публичными. Не секрет, что уже пять лет назад через тогда уже безвольный парламент проходило беспрепятственное назначение `нужных` руководителей палаты. Ни тогда, ни теперь протестов со стороны общества замечено не было. Видимо, у нас такое общество, которому некоторые органы без надобности.

Бывший заместитель председателя Счетной палаты РФ полагает, что демократия без выборных президентов - возможна, но со слабыми парламентами - нет
Юрий Юрьевич, вы - один из создателей Счетной палаты, боровшийся за ее создание тогда, когда никто не верил, что независимый контроль за властью у нас возможен. Но по окончании шестилетнего срока вы не попытались остаться на следующий срок, а подали в Совет Федерации заявление с просьбой освободить вас от должности и ушли. Почему?

- Есть проблемы, изнутри Счетной палаты, с должности заместителя ее председателя - нерешаемые.

У каждой науки есть свои базовые объекты исследований, отличные от тех, что имеются у других наук. Есть свои методология и понятийный аппарат. Экономическая наука имеет базовым объектом рынок (на сегодняшний момент), социология – гражданское общество, политнаука – политику и государство. Триада эта формировалась для реалий именно западного общества. Та же социология, например, бесполезна для изучения негражданского общества, например – кастового. Для этого у социологов просто нет понятийного аппарата.

Внешне эта триада выглядит замечательно. Многим кажется, будто любое общество можно изучать, раскладывая его на экономику, социологию и политику. Но на самом деле вся эта схема давно трещит по всем швам. Существую какие-то странные, «неправильные» науки: востоковедение (ориенталистика) и история.

- В самом деле, чем занимается востоковедение, если оно не занимается рынком, гражданским обществом и политикой государства? Если у нее нет своего объекта, то тогда, казалось бы, можно востоковедение (а заодно и историю) разбить на экономику Востока, социологию Востока и политологию Востока. Разбить - и закрыть институты востоковедения, африканистики и т.д. – говорит А.Фурсов. Но ведь не получается! Вернее, можно разложить по трем составляющим такие региональные дисциплины, как изучение Латинской Америки и Восточной Европы, как славяноведение и балканистику. А вот с востоковедением этот номер не проходит. Не помещается Восток в пресловутую «большую триаду» классической западной либеральной науки.

И не только ее: о Восток сломал зубы и марксизм. А.Фурсов подробно поведал о том, как кончились неудачей попытки вписать Восток в классическую марксистскую схему общественного развития (первобытнообщинный строй – рабовладение – феодализм – капитализм – социализм – коммунизм). Все равно Восток не подпадал ни под одну из этих стадий, все равно выпирал «азиатский способ производства».