Публикации

Известно, что ученый, увлеченный своим делом, как правило, эгоцентричен, то есть непомерно возвышает предмет своих исследований, придает ему особую, чрезмерную важность, порой помимо своей воли ставит его в центр всех явлений и понятий, видя в нем источник и причину всего происходящего, а все остальное рассматривает лишь как средство или следствие. Ныне «отцом» экономической реформы в России стал Е. Гайдар — увлеченный специалист. Экономика — его «любимый пуп», вокруг которого он пытается вращать всю остальную жизнь общества. Естественно, что экономист мыслит экономическими категориями, произносит слова «рынок», «финансы», «деньги», «цена», «инфляция», «налоги», «приватизация», «машины», «производство» и тому подобные. И даже если ученый-экономист скажет, что других слов и понятий он знать не хочет, это ему простительно. Хотя становится сразу ясно, что он, скажем так, «не гигант». Узкий «спец», и все. Таких много, может, большинство, и они нужны экономической науке. Но когда так мыслит государственный деятель, тем более, премьер-министр России, он опасен для общества, жизнь которого не сводится к экономике и, в принципе, не выводится из нее. Тем более, когда происходит не просто «реформа», а формационная перемена.

Концепция молодежи, которая лежит в основе деятельности ООН с данной категорией населения, возникла в конце 60-х годов после известных «молодежных революций», потрясших ряд стран Западной Европы и Северную Америку. Именно эти «революции» заставили правительства многих стран и международные организации обратить внимание на феномен молодежи, задуматься о месте и роли молодежи как фактора социальных перемен, о необходимости проведения и усилении особой общественной и государственной молодежной политики.

Миллиарды людей живут, не понимая, что происходит в мире и как все происходящее сказывается и скажется для них и их потомков в будущем. Миллиарды людей живут при этом вполне хорошо и не понимают, а зачем необходимо понимать еще что-то, кроме того, что необходимо знать для своего бизнеса, выполнения своих обязанностей по труду. Миллионы людей, занятых в сфере управления, выполняют отдельные частные функции, далеко не всегда и не до конца понимая, как устроены, как функционируют и каковы главная цель и функция их структуры. Скажем, Правительства, Администрации Президента, министерства и т. п. Иногда человеку выгодно — не понимать. Часто бывает важно, чтобы тот, кем управляют, не понимал, почему и как им управляют. Ибо «управляющий» порой имеет интересы и цели, которые кардинально расходятся с интересами и целями «управляемых». Особенно — в международных делах.

Посудачить о том, «какова стала молодежь», любят все. И судят так же легко, как о погоде и футболе — каждый на свой лад, со своей точки зрения, высоты своего положения, случая или факта, ставших поводом для рассуждений. Недавно на телевидении я познакомился с письмом одного маститого писателя, который, увидев в одной из передач «12-й этаж» как молодые люди пляшут «рок» около могил родственников А. С. Пушкина, заявил, что это — безвозвратно потерянное поколение и что он, добровольно ушедший в свое время на фронт 17-летним подростком, не пошел бы на войну не то что добровольно, но даже под конвоем, знай он, что дерется и проливает кровь за такую будущую смену.

Дискуссия о ценностях, среди которых ключевое место принадлежит справедливости, является важной составляющей общественных дискуссий в демократическом правовом государстве. Благодаря обсуждениям такого рода становится возможным создать условия для примирения интересов конфликтующих групп и добиться должного уравновешивания конкурирующих притязаний. С другой стороны, подобная дискуссия может рассматриваться как самостоятельный политико-культурный феномен, чья ценность не исчерпывается его полезностью для решения практически-политических вопросов. И в том, и в другом смысле дебаты о справедливости в политике являются объектом внимательного изучения в политологии (политической философии) и смежных дисциплинах, прежде всего, в социальной философии и этике.

Проблема, которую мы поднимаем в настоящей статье, отличается не только особой актуальностью, но и в некотором роде противоречивостью. В условиях современного авторитаризма, сопровождающегося дефицитом реальной информации и профицитом разнообразного спама, трудно сделать однозначный вывод о том, что из себя представляют аспекты внешней политики правительства современной России. Поэтому мы, исходя из некоторых данных, можем только предполагать реалии того неутешительного прогноза, которого коснемся в этом исследовании. Но для того, чтобы обратиться к специфике внешней политики, необходимо в общих чертах описать внутренние политические тенденции в стране.

Выступление на митинге преподавателей, сотрудников и студентов Московского гуманитарного университета, посвященном 65-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне (29 апреля 2010 г.).

Бывший руководитель Контрольного управления Администрации Президента РФ Юрий Болдырев обратил внимание на поведение российских СМИ: "Протесты пенсионеров в связи с фактической отменой ряда жизненноважных для них льгот напомнили о двух вещах. Во-первых, о том, что кроме власти, живущей и действующей в сравнительно автономном режиме и руководствующейся собственными целями и представлениями о целесообразности, есть еще и общество, причем, иногда даже более или менее способное предъявлять власти какие-то требования. И во-вторых, о том, что объяснения со стороны власти этому обществу, что все в порядке, что общество власть неправильно поняло, а точнее, что кто-то обществу недостаточно или неправильно все объяснил, не срабатывают. Не срабатывают, даже если и весьма заблаговременно (еще с лета) подключить к этому всю имеющуюся мощь контролируемого властью пропагандистского аппарата средств массовой информации. Тем не менее, сколько "халва" не говори, слаще не стало, и пенсионеры этого "слаще" не почуствовали.

Гости студии: доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой литературы имени Горького Российской Академии Наук Алла Юрьевна Большакова;
Ведущие: Елена Черникова;

В декабрьском выпуске газеты "Завтра" (No51) напечатана статья В. Бушина "Лауреаты КГБ и кавалеры РПЦ за работой", в которой ее автор огласил буквально следующее: "Астафьев... в начальную, самую страшную пору войны, на фронте... не был. Его биограф А.Большакова пишет: "Осенью 1942 года ушел добровольцем на фронт" (Русские писатели ХХ века. М., 2000. c.47). Каким добровольцем? Парню шел девятнадцатый год, и он уже, почитай, полгода как подлежал призыву" (выделено мной. - А. Б.).
Из приведенной цитаты непонятно, к кому именно относится упрек: то ли ко мне как "биографу" писателя - в незнании действительных фактов его биографии, то ли к самому Астафьеву: дескать, растрезвонил на весь свет, что ушел на войну добровольцем, а на самом деле...

Великая Россия поднимается с колен!», – заявлял в начале девяностых наш первый постсоветский лидер – Борис Ельцин. Это утверждение, весьма спорное применительно к тому времени, теперь чуть ближе к действительности. Если в 1996-м Россия – получатель гуманитарной помощи и постоянный «пациент» Международного валютного фонда, то в 2006-м она – страна – председатель «большой восьмерки». Можно спорить, из-за благоприятной экономической конъюнктуры или же благодаря выверенной стратегии мы начали-таки подниматься с колен. Но факт остается фактом. Начиная с приснопамятного «разворота над Атлантикой» Евгения Примакова Россия постепенно возвращает позиции, утерянные ею после распада Советского Союза – «величайшей геополитической катастрофы XX века», по выражению Владимира Путина.

Профессор А. Фурсов убежден, что нынешний глобокризис окончится планетарным демонтажом капитализма - причем руками самой верхушки мирового капиталистического класса.

«Хронораздел 1975-2025 гг.: новая пересдача карт мировой истории» - так озаглавлен новый доклад отечественного кризисолога и историка, директора Центра русских исследований Московского гуманитарного университета, профессора Андрея Фурсова.

Исследователь приходит к парадоксальному выводу: нынешний кризис, нося глубоко системный характер, закончится попыткой установления некоего глобального монопольного «социализма». Противопоставить этому проекту русские могут только свой социалистический проект. Не глобальный, а национальный, но выступающий как элемент «красной сети» социализмов с национальной спецификой.

Не всё то золото, что блестит. Не всё, что сегодня называется университетом, является им по сути – мы живём в эпоху самозванства, ну а университетов у нас за последние годы наплодилось как поганок после дождя. Если же определять строго, то университетов у нас как было в советское время, так и осталось несколько, новодел – это типа очага, нарисованного на холсте из «Золотого ключика». Университет с большой буквы у нас – МГУ им. М.В. Ломоносова. И сравнивать с ним любой новодел, несущий на себе печать времени Большого Хапка и столь же большого непрофессионализма, нелепо.

Заголовок моей статьи вызовет у многих, мягко говоря, недоумение: по общепринятым представлениям образование имеет прямо противоположное назначение — дать человеку благоразумие, умение действовать лучшим образом в любых житейских ситуациях, стать успешным, богатым, счастливым. Но не спешите недоумевать. Во все времена были люди, видевшие в образовании не только великое благо. Вот что говорил некогда об образовании, например, широко известный и в нынешнем мире французский кардинал А. Ришелье: «Точно так же, как безобразным стало бы человеческое тело, снабженное глазами на всех его частях, так и государство обезобразилось бы, если б все жители стали образованны, ибо вместо послушания они преисполнились бы гордостью и тщеславием… Всеобщее образование привело бы к тому, что число сеющих сомнения намного превысило бы число способных их развеять…» (выделено мной. — И. И.) (Ришелье, 2008).

За последнее — или первое в новом веке, что знаменательно, — десятилетие наш литературный процесс претерпел существенные изменения. Вспоминается, как в 2005 г. мы громили поделки так называемых постмодернистов на Парижском книжном салоне. Какой дерзостью невероятной это казалось еще пять лет назад, какой дуэлянтский накал страстей возник! Помнится, я говорила и на Салоне, и в докладе на конференции в Сорбонне, что у нас возник даже не постмодернизм, а нечто, прикрывшееся модным западным термином, — доморощенный китч на самом деле. И мое выступление, которое было сразу опубликовано «Литературной газетой» (Большакова, 2005), вызвало шквал откликов, перепечатывалось у нас и за рубежом. Да, теперь на каждом литуглу повторяют, что никакого постмодернизма у нас нет и не было, или что это пройденный этап. А тогда…

Опричнина – ключевое событие русской истории последних пяти веков. Именно она заложила фундамент той уникальной формы власти – автосубъектной, – которая мутировала, слабела, возрождалась, менялась и почти при каждой серьёзной смене не только оставалась самою собой, но и приобретала всё более чистую, свободную от собственности и «классовых привесков» (В.В. Крылов) форму – la plus ça change, la plus c'est la même chose («чем больше меняется, тем больше остается собой»). Более того, опричнина стала не только фундаментом, но одновременно и эмбрионом этой власти, которой суждено было развиваться по схеме «преемственность через разрыв».

Наконец, опричнина подарила русской истории один из её главных (неглавных больше) принципов – опричный, который, отрицая княжебоярский принцип, оттолкнувшись от него, породил принцип самодержавный и таким образом оформил и, если угодно, замкнул триаду, придав, как это ни парадоксально, обоим принципам самостоятельный характер и заставив их жить собственной жизнью. И в этой собственной жизни каждого принципа именно опричный связывает самодержавно-национальный («народный») и олигархический (княжебоярский) принципы и в известном смысле снимает (в гегелевском, диалектическом, смысле) противоречия между ними.

Опричнина, как и её создатель Иван Грозный, – оболганное явление нашей истории, порой сознательно, порой от непонимания. Оболганное как большими мастерами науки и литературы (например, на первых страницах замечательного романа А. К. Толстого «Князь Серебряный» мы сталкиваемся с некими мерзавцами, коими оказываются опричники. Конечно же, среди опричников, как в любой «чрезвычайке», хватало «биологических подонков человечества» (И. Солоневич), но суть-то явления ускользнула от «второго Толстого». Как ускользнула она и от мелкой шантрапы от тех же науки и литературы, а теперь ещё и кино (достаточно вспомнить фильм «Царь»).

В докладе я хочу остановиться на нескольких вопросах:

1 опричнина как историческое явление, его корни – они столь же необычны, как сама опричнина;

Прошедший в Институте динамического консерватизма семинар на тему "Реальные инновации и их имитации в России" поставил ряд важных вопросов. Без их решения невозможен перевод РФ на траекторию инновационного развития — единственный путь спасения страны от угасания и распада. Главные-то проблемы лежат не в технической или экономической сфере, а в области идейно-смысловой.